Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Проведение политической реформы в обстановке острой борьбы за власть имело три негативных последствия, способствовавших дезинтеграционным процессам. Первым из них стало распространение модели президентской власти на союзные республики: «Не буду скрывать, – отмечал Горбачев, – в мои расчеты, конечно же, не входило создание президентских постов в союзных республиках. Это наполовину обесценивало все приобретения, которые мы связывали с повышением авторитета центральной власти». Однако он подчеркивал вынужденность этого шага: «Попытка оспаривать разумность такого подхода могла лишь возбудить страсти и привести к тому, что изменения в Конституции не получили бы требуемого квалифицируемого большинства. Поистине тогда (в который раз!) я убедился, что политика есть “искусство возможного”»[2066]. Другим негативным (а по мнению некоторых, решающим для дезинтеграции страны) следствием стало сужение объема легитимности союзного Президента, избранного на Съезде, а не всенародных выборах (в отличие от избрания президентов республик, прежде всего – России)[2067]. Вопрос о выборах главы государства всеобщим голосованием или на Съезде, на альтернативной или безальтернативной основе постоянно был предметом острых споров. В ходе них крайние группы (партийные консерваторы и радикалы) выступали, хотя и по противоположным причинам, за прямые выборы на альтернативной основе. Окончательное решение в пользу непрямых выборов было принято Горбачевым из-за риска утраты власти при иной схеме: «Ибо это трусость была бы в такое время уходить. Это хотят выбить из колеи нынешнее руководство. Это не пройдет, это расчет на слабонервных»[2068]. Третьим негативным следствием стала эрозия власти союзного Президента, поскольку для одних политических сил он пошел на слишком большие уступки в сторону децентрализации, для других – добился сверхконцентрации полномочий. Противоположное отношение к усилению персоналистских черт режима проявилось в дебатах по законопроекту «О защите чести и достоинства Президента СССР»[2069], в ходе которых одни подчеркивали необходимость охраны его символического статуса, говорили об ответственности СМИ за «клевету» и «оскорбления», в то время как другие указывали на возможность «очень серьезного ущемления гласности»[2070]. В этом контексте некоторые полагали, что нужно вести речь о защите не главы государства, а от него, «если ему вдруг начнут сниться сны Сталина» и предлагали введение американской процедуры импичмента. Другие считали требование импичмента преждевременным, «из области мечты», полагали, что в его традиционной российской формуле это «монархия, ограниченная удавкой», причем в лучшем случае импичмент может реализоваться наподобие переворота 14 октября 1964 г.[2071]

Обращает на себя внимание сходство причин введения поста Президента в СССР и России при различии результатов. «Президент и президентская система, – говорил Б. Н. Ельцин, фактически повторяя аргументы Горбачева, – нужны России для того, чтобы законы и программы воплотились в жизнь»[2072]. Вопрос был решен постановлением Съезда народных депутатов РСФСР «Об утверждении Закона РСФСР “О Президенте РСФСР”»[2073]. Последующее укрепление президентской системы в России стало возможно в результате перенесения в Россию модели организации власти, созданной Горбачевым (вместе с теми спорами, которые велись в ходе ее разработки), но с учетом его ошибок. Следуя своему принципу принимать решения в тайне и реализовывать их «быстро»[2074], Ельцин добился силового разрешения конституционного кризиса 1993 г., позволившего отстранить оппозицию от власти, конституционно закрепить близкие к монархическим полномочия главы государства, вести длительную и изнурительную, но, как оказалось, эффективную борьбу с региональным сепаратизмом.

7. Механизм развития кризиса и упущенные возможности его преодоления