Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Постановка вопроса о нейтральности технологий по отношению к идеологическим программам представляет новую перспективу для решения проблемы защиты демократии от антиконституционных переворотов любой направленности. Данное обстоятельство учтено, в частности, в теории и практике современных «цветных» революций, которые (в отличие от традиционных революций) используют технологии массовой мобилизации, и непарламентских действий не против действующих конституций, а во имя защиты (не важно – реальной или мнимой) их положений от антиконституционных действий существующих режимов. Тем самым достигается цель свержения режима и захвата власти «революционерами» при сохранении конституционной легитимности переворота[332]. Как всякое научное открытие, техника переворотов является сама по себе этически нейтральным понятием. Подобно всякой технике она аккумулирует определенный опыт и знания, представляя их в виде известного алгоритма действий. Этот «технологический» подход к политике заставляет отказаться от наивного представления о фатальном действии объективных законов истории, подчеркивая такие факторы как воля, цель и искусство ее достижения.

9. Уроки крушения демократии в России с точки зрения современного исторического опыта

Мы предложили систематизацию и анализ ошибок Временного правительства в рамках когнитивной методологии и неоинституциональной теории, позволяющих выявить причины их возникновения.

Прежде всего, конфликт легитимности и законности, неизбежно возникающий в ходе каждой радикальной революции, не был успешно преодолен Временным правительством. Новая власть оказалась неспособна решить вопрос о своей юридической преемственности по отношению к старой, хотя имела для этого возможности. Она предпочла революционную легитимность формальной законности, отвергнув (в результате цепной реакции отказов от власти) все возможные способы обеспечения преемственности. В результате установление Временного правительства с формально-юридической точки зрения представляло собой конституционный переворот, поскольку новые юридические нормы создавались без учета положений, зафиксированных в действующем праве. Не была осуществлена и последующая легитимация новой революционной власти – путем скорейшего создания конституирующей власти (Учредительного собрания) или ее аналогов (в виде созыва Национального собрания).

Далее, не получил быстрого преодоления драматический разрыв конституирующей власти (Учредительного собрания) и конституционной (Временного правительства), которая неизбежно приобретала поэтому временный, неустойчивый и нелегитимный характер. При определении соотношения конституирующей и конституционной власти была выбрана неправильная модель конституционного устройства (отдающая всю полноту власти законодателям в будущем, в ущерб исполнительной власти в настоящем). Был упущен «конституционный момент» (новую конституцию нужно было принять в ходе или сразу после Февральской революции); не было готового конституционного проекта, который можно было предложить стране немедленно (такой проект, в случае его утверждения, дал бы немедленный перевес правительству); вместо этого технология разработки проекта была принята в виде его коллективного обсуждения в открытом порядке, что вело к неоправданному популизму; ошибкой было вынесение на публичное обсуждение вопросов будущего конституционного устройства без возможности практической реализации права на это – при неразработанности избирательного законодательства и трудности его реализации в условиях войны (конфиденциальность обсуждения играла существенную роль при разработке наиболее успешных конституций).

Принятая концепция Учредительного собрания оказалась главным деструктивным фактором всего демократического переходного процесса: она заблокировала созыв Государственной Думы как единственного легитимного носителя власти, не дала возможности своевременно принять демократическую конституцию (пусть переходную и инструментальную, но дающую власти легитимность), добиться консолидации умеренных политических сил, преодолеть двоевластие, обеспечить легитимацию новой власти на основе временной конституции, а также сформировать эффективную и постоянную (а не временную) исполнительную власть, которая была необходима в условиях войны и революционного кризиса. Более того, не было ничего сделано для преодоления вакуума исполнительной власти переходного периода, напротив, была сознательно парализована деятельность старого аппарата исполнительной власти до того, как создан новый.