Политическая культура древней Японии

С малых лет господин почитал Три сокровища, жадно внимал чудесному учению. Стремился к достижению состояния Будды, даже во время трапезы [ему] не случалось забыть [об этом]^[535]. Хотя господин и состоял на службе, неизменно поклонялся в буддийских храмах.

Однажды зашел в один буддийский храм. Храм был запущен, храмовые помещения обрушились, строения и галереи были пустынны и тихи.

Оглядевшись, спросил у жителей провинции [о причинах этого], жители ответили: «Храмовым имуществом и храмовыми полями-садами управляют пожертвовавшие на храм и иже с ними. Монахи не управляют делами и не могут свободно [распоряжаться храмовым имуществом]. Вот почему здесь [такое] запущение. Этот храм не единственный, с остальными храмами дела обстоят так лее».

Господин подумал: «Будда пришел в мир распространять-разъяснять учение о дхарме, просвещать всех живых существ, основывать благое учение. Это учение — глубокое и сокровенное. Из страны Индии [оно] распространилось в Китай и достигло этой земли. Люди, принявшие учение, люди, отрешившиеся от [мирских] пут, люди, сбившиеся с этого пути, безостановочно вращаются в круге перерождений. Почему же миряне, пожертвовавшие на храм, самоуправно распоряжаются собственностью монахов?! Когда монахов не обеспечивают, а храмы разрушаются, благие дела государства не приумножаются. Это дурное деяние, наносящее вред всем живым существам».

12. Разрушающиеся храмы

Поэтому доложил: «По счастью, Ваш слуга обласкан великими милостями, [ему] вверено управление провинцией. По служебным делам объезжал народ, и, воспользовавшись случаем, [зашел] поклониться в буддийский храм. Населению подведомственной территории не ведом [закон] о кармическом воздаянии. Потомки пожертвовавших на храм, не страшась неблагоприятной кармы, управляют монашеским имуществом, кормя с него лишь своих жен и детей. В списки монахов и монахинь вносятся подложные имена. В поисках пропитания [монахи] разбрелись по деревням и селам. Разрушающиеся храмы еще ни разу не ремонтировались. Дошло до того, что только коровы да лошади вытаптывают [храмовые поля]. Монахи и монахини принимают постриг и проповедуют буддийское учение, не получив санкции государства.

Боюсь, если не изобличить и не исправить [этого], истинное учение погибнет. Почтительно прошу разобраться и принять решение».

13. Еще большее процветание Закона Будды

Был обнародован указ^[536]: «Главное в сохранении Закона Будды — это скромность, основное при содержании храмов — это чистота. Однако докладывают Нам: «Многие храмы во многих провинциях содержатся не по закону. Только построят хижину — и наперебой требуют зарегистрировать храм, только развесят стяги — и требуют выделения полей. Или же келий монашеских не построят — а уж пасутся у них лошади-коровы, двор заброшен, травой зарос. Статуи же драгоценные грязью-пылью покрылись, над сутрами мудрыми — дождь-ветер гуляет. Годы многие проходят, а ничего не меняется». По размышлении выходит, что сильно это расходится с тем, как надо почтение выражать.

Следует несколько храмов вместе слить, сделав из них одно. При том желаем Мы еще большего процветания Закона Будды и соединения сил. Управления провинций должны ясно донести волю Нашу о слиянии храмов в уездах до досматривающих в провинциях за монахами, до монахов и смотрителей за храмами. Должны они совместно составить реестр о доходах и храмовом имуществе, передать его с посланцами для доклада Нам и ожидать дальнейших указаний».

Отныне и впредь да убоятся люди нашей страны наказания [за нарушение данного указа]. Да не покусятся на храмовое имущество.

Разве не это имел в виду Конфуций, говоря: «Добродетель благородного мужа подобна ветру»^[537]?

14. Восхождение на гору Ибуки

Впоследствии инспектируя [подведомственную ему территорию] прибыл в уезд Саката^[538]. Глядя на реку Ямакава, молвил: «Желаю я, взобравшись на пик горы Ибуки, осмотреть [провинцию]».

Местные жители сказали: «Если взойти на эту гору, поднимется яростный ветер, загремит гром, польет дождь, облака и туман скроют свет. Налетит рой пчел и примется жалить. В древности принц Ямато-такэру усмирял буйных божеств восточных провинций. На обратном пути он достиг этих пределов и сразу же стал взбираться [на гору]. На полпути он был убит божеством [горы], превратился в белую птицу, поднялся в небо и улетел»^[539].

Господин ответил: «С детства и до дня нынешнего никогда я не пренебрегал богами. Если божеству [горы] это ведомо, разве станет оно убивать меня?! Если же не ведомо, как же сможет оно убить человека?!»

И тогда, совершив омовение и очищение, плотно обмотал [голову тканью]^[540] и во главе пяти-шести человек поднялся [на гору]. Когда почти добрались до вершины, вдруг появились две пчелы; подлетели, намереваясь ужалить. Господин взмахнул рукавом и отогнал [их]. Послушные [его] руке, [пчелы] улетели прочь.

Все сопровождавшие его, сказали: «Добродетельное поведение тронуло божество. Несомненно, оно не причинит вреда».