3. Современные партии в ФРГ характеризуются следующими признаками: 1) деидеологизированность; 2) активная работа с гражданским обществом при сохранении связей с традиционным электоратом; 3) «американизация» избирательных технологий, ставка на PR и имидж лидера; 4) переход от представительской функции к посреднической. Таким образом, современные политические партии в ФРГ все больше начинают напоминать описанные рядом политологов картели.
В какой степени данные выводы могут быть экстраполированы на ситуацию в других европейских странах? На наш взгляд, описанная модель партии релевантна для стран с высоким уровнем благосостояния и устоявшимися демократическими традициями. Это относится к Великобритании, странам Скандинавии и Бенилюкса. Там же, где до недавнего времени правили авторитарные или тоталитарные режимы или где общество расколото по ряду жизненно важных вопросов, идеологические вопросы еще сохраняют свое прежнее значение. К этой группе можно отнести Венгрию, Грецию, Португалию, отчасти Францию и Италию. В них большое влияние имеют партии, созданные на идеологической основе. Как показывает опыт, это либо правопопулистские («Национальный фронт» во Франции, Йоббик в Венгрии), либо леворадикальные (СИРИЗА в Греции) партии и организации.
Основной закон Федеративной Республики Германии, 23 мая 1949. – 1991. – Режим доступа:(Дата посещения: 07.10.2014.)
Die SPD muss moderner werden // Der Stern. – 2014. – 24.09. – Mode of access:(Дата посещения: 07.10.2014.)
Die SPD will eine Partei der Migranten werden // Die Welt. – 2014 – 29.05. – Mode of access:(Дата посещения: 09.10.2014.)
Pragmatischer Fundamentalist // TAZ.de. – 6.09.2014. – Mode of access:(Дата посещения: 08.10.2014.)
In der Mitte der Kampagne: Grassroots und Mobilisierung im Bundestagswahlkampf 2005 / Voigt M., Melchert F., Magerl F. (Hrsg.). – Berlin; M"unchen: poli-c-books, 2006. – 252 S.
Партия и власть в современной России: между представительством и мобилизацией
6Существует два основных подхода к объяснению особенностей развития партий в России. Первый концентрируется на социальных и культурных факторах, растущих «снизу»: слабость гражданского общества, размытая классовая идентичность, укорененная в культуре неприязнь к членству в партиях, слабая гражданская субъектность. Второй подход выдвигает на первый план проблемы институционального дизайна, произрастающие «сверху»: прежде всего это «суперпрезидентский» характер политической системы, в которой президент «подминает» под себя правительство, парламент и судебную власть и подчиняет себе всю общественно-политическую жизнь [Макаренко, 2007].
Оба эти подхода являются экзогенными, но существует также и эндогенный подход, акцентирующий внимание на поведении самих партий. Один из лучших примеров такого подхода – работа Риггса и Шрёдера, по словам которых внезапный распад СССР прервал процесс эволюционного становления стабильной партийной системы, оборвав ее связи с обществом. В результате партийная система была создана элитами сверху, и данная ее модель была закреплена последующими выборами [Riggs, Schraeder, 2004]. […] В более поздних исследованиях, посвященных электоральному циклу 2003–2004 гг., авторы пришли к заключению, что элитистская политическая система только ускорила «мексиканизацию» российской политики и установление системы с одной доминирующей партией [Riggs, Schraeder, 2005].