Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Поэтому если бы Н.К. Кольцов и хотя бы часть генетиков, занимающихся академическими темами, например, тот же Н.П. Дубинин сказали, что Т.Д. Лысенко имеет право на свое особое мнение и мы это мнение уважаем, и на этом основании отказались бы участвовать в сессии ВАСХНИЛ 1936 г., то в этом было бы больше пользы для развития отечественной генетики. И на критику генетики со стороны Т.Д. Лысенко и поддерживающих его философов можно было бы ответить: согласны и пересмотрим с учетом критики натурфилософские положения западной генетики. И на этом пути наши генетики могли бы совершить прорыв и действительно занять передовые позиции в мировом сообществе ученых. Но история распорядилась иначе.

Дело в том, что после революции в науку пришло много революционеров, по своим внутренним убеждениям нетерпимых к инакомыслию. Вот вторая главная причина борьбы между учеными на уничтожение своих противников, борьбы, обескровливавшей нашу науку (третья причина - иностранное вмешательство). Сначала диалектики, ведомые историком М.Н. Покровским и марксистским философом А.М. Дебориным, начали борьбу за перестройку естествознания на основе марксистской диалектики. В рамках этой кампании они предприняли наступление на механицизм (антидиалектику) ламаркизма и вроде бы искоренили это лженаучное учение в умах академических и университетских ученых. Затем выяснилось, что для позиции диалектиков «характерна недооценка Ленина как философа, как теоретика, непонимание того, что в ленинизме мы имеем новый этап в развитии диалектического материализма. Вместо использования в естествознании философских работ Ленина - Маркса-Энгельса... во многих коренных философских вопросах, в вопросах диалектики природы мы имеем скатывание на позиции идеалистической гегельянщины» (Токин, 1931, с. 12-13). Эта позиция «игнорирования Ленина как теоретика, как философа» при одновременном преклонении перед Гегелем была осуждена как меньшевиствующий идеализм. Борьба с ламаркизмом «биологов и особенно генетиков, оказавшихся в плену буржуазных идей и скатившихся... к меньшевиствующему идеализму» (с. 9), оказалась в силу этого неэффективной. Возникла настоятельная необходимость вести «борьбу на два фронта в биологии с упором в сторону механистов. Механистическая ревизия диалектического материализма в области биологии является дополнением к общей цепи механистических извращений марксизма-ленинизма, что давало и дает теоретическое обоснование правому оппортунистическому уклону» (там же, с. 17). А позиция диалектиков группы А.М. Деборина (куда, по данным Б.П. Токина, входили Агол, Левин, Левит и др.) давала обоснование левому оппортунистическому уклону. Видите, как все завязано на политиках. Борьба последних между собой, втягивала в их разборки и самих ученых биологов.

В итоге борьбы в биологии на два фронта преодолели и меньшевиствующий идеализм и ламаркизм.[27] Но через несколько лет благодаря усилиям Лысенко ламаркизм вдруг заявил о себе в сельскохозяйственной науке. Начался новый этап борьбы биологов с ламаркистским поветрием. Но в итоге не смогли одолеть Лысенко и сами оказались в тяжелом положении. Потом, когда изменились приоритеты, одержали победу над Лысенко. Но логика революционной борьбу за истину задает свои стереотипы поведения. И после победы над Лысенко начали с той же революционной непримиримостью делить победу между собой.

Вот что пишет по этому вопросу С.И. Романовский (2004): «Как считает свидетель событий тех лет, при Брежневе опять появился непререкаемый лидер, “безгранично честолюбивый” академик Н.П. Дубинин». Этим свидетелем событий был советский генетик В.П. Эфроимсон (1989). В интервью журналу «Огонек» он следующим образом охарактеризовал сложившуюся в генетике ситуацию:

«Честно говоря, я думаю, что в настоящее время советская генетика находится в худшем положении, чем во времена Лысенко. И это совершенно не случайно. Большая статья академика Г.П. Георгиева в “Правде” очертила многими горькими словами современное состояние генетики, но в ней не дано никаких объяснений тому поразительному факту, что диктатура Лысенко была свергнута в конце 1964 года, а “воз и ныне там”».

«А почему за это время - спрашивает ведущий интервью - отечественная генетика не смогла восстановить свою былую силу? Почему этого не произошло?» Читаем ответ: