Читаем Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие. полностью

Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

А.Б. Мигдал предложил следующее определение: «Лженаука - это попытка доказать утверждение, пользуясь ненаучными методами, прежде всего выводя заключение из неповторяемого неоднозначного эксперимента или делая предположения, противоречащие хорошо установленным фактам». Это определение в сравнении с вышеприведенными дает хороший критерий для отграничения науки от лженауки. Работа О.Б. Лепешинской с точки зрения данного определения является научной. В то же время оценка ее работы, данная А.И. Китайгородским (1973), равно как и его оценка работ Г.М. Бошьяна и Т.Д. Лысенко не является научной. Следовательно, главу «Лжебиология» в книге А.И. Китайгородского «Реникса» следует считать лженаучной с точки зрения определения А. Мигдала. В равной мере лженаучными с этих позиций будут две разбираемые здесь книги проф. В.Н. Сойфера (1998, 2002).

Из нашего изложения понятна защищаемая здесь точка зрения. То, что у нас сейчас называют лженаучными теориями, имея в виду работы Т.Д. Лысенко, О.Б. Лепешинской, Г.М. Бошьяна и других авторов, на самом деле являлись натурфилософскими представлениями, не получивших в то время положительного или отрицательного научного разрешения. Является ли натурфилософская книга Лепешинской и аналогичные книги других авторов сугубо феноменом советской науки. Конечно, нет. Мы уже говорили о книге Эндерляйна Bakteriencyclogenie (Enderlein, 1925), которую, ввиду ее натурфилософской направленности, отказалась обсуждать Клинбергер-Нобель (Klienberger-Nobel, 1951, р. 93), но которая через много-много лет пережила свое второе рождение. Это надо понимать так, что натурфилософские идеи, с которыми выступал Эндерляйн, получили некоторое подтверждение в достижениях современной науки.

В этой книге мы рассказали о советских биологах, объявленных бездоказательно лжеучеными. Кем же были эти ученые. Оказывается большинство из них представляло отраслевую науку. Получается, что академическая наука выступала в советское время против отраслевой науки, обвиняя последнюю в поддержке лженаучных воззрений. На чем академическая наука основывала свои обвинения. Об этом сказали 10 ленинградских биологов, которые в 1939 г. пожаловались А.А. Жданову на то, что Лысенко занимает ошибочные, лженаучные позиции в вопросах наследственности. Мы уже говорили об этом. В числе прочего ученые обратили внимание на «несовместимость лысенковских идей с дарвинизмом и международным консенсусом (выделено нами) в генетике» (Кременцов, 1997).

Вот и ответ на недоуменный вопрос С.Э. Шноля (2010) - почему так мало наших имен мы видим в перечне первооткрывателей мировой науки. Причина проста. Все, что не соответствовало западно-европейской науке безжалостно выпалывалось из советской науки. Это в самой академической науке. Но есть отраслевая наука, в которой ученые добивались успеха именно потому, что не оглядывались на западные авторитеты, копируя результаты их работ. И будучи признанными учеными в своей области, они свободно высказывались по разным вопросам науки, не боясь прослыть невеждами. Их уже на так просто было заставить молчать под предлогом того, что они нарушают сложившийся международный консенсус. Приходилось обращаться за помощью в высокие инстанции.

В 1939 г. там знали о призыве Сталина не «быть рабами научных традиций», «иметь смелость решительно их ломать, если они становятся устарелыми, и превращаются в тормоз для движения вперед». Этот призыв Сталина «создавать новые традиции, новые нормы и новые установки» прозвучал как раз годом раньше, в 1938 г. Поэтому высокие инстанции, в отличие от ситуации конца 1920-х гг. - времени борьбы с ламаркистами, не могли приструнить ученых, по-кусавшихся на международный научный консенсус. В результате мы смогли буквально в последние годы перед войной создать оружие победы, а после войны сделать рывок во многих других областях, в том числе выйти первыми в космос.

Научная судьба Лысенко, Лепешинской и других биологов представляет собой наглядный пример трагических последствий борьбы за научный консенсус. Эта борьба, поощряемая, а то и направляемая политиками, обернулась тяжелыми и ненужными потерями как для самих ученых, так и для советской науки в целом. В этом есть доля вины и самих ученых. Почему они так упорно боролись и продолжают бороться за научный консенсус с западной наукой, обрекая тем самым отечественную науку на роль, вечно догоняющей? Поскольку здесь многое замешено на политике, то у меня нет однозначного и удовлетворительного во всех отношениях ответа на этот вопрос. А он является важнейшим для дела нашего успешного научного строительства. В то же время я уверен, что устранить помехи свободному развитию научного творчества по силам нашим ученым.