Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Таким образом, в советской науке не могло быть по определению лженаучных «теорий», сравнимых с теми, которые процветали на западе. Там главным мотивом псевдонаучной активности были деньги, отнюдь не слава, почет и уважение, которые надо заслужить и за деньги не купишь. Обманщик ради престижа в советском государстве мог всплыть лишь на короткое время, поскольку его просто не примет научное сообщество. По этой причине обманщика не надо выводить на чистую воду, т.е. доказывать, что он обманщик. Это и так очевидно для всего научного сообщества. Но когда начинают постоянно говорить в отношении ученого, что он обманщик, жульничает, то это вызывает определенные подозрения - не имеет ли здесь попытка опорочить ученого по иным, ненаучным мотивам.

Пример такого необоснованного обвинения в жульничестве мы видим в научной судьбе Т.Д. Лысенко. Если он жульничал в сельскохозяйственном производстве, то это не дело академических ученых выступать в качестве экспертов в данном вопросе. Если речь идет о научных опытах, то ввиду их массовости говорить можно лишь о систематических ошибках. Те же вегетативные гибриды были получены большим числом ученых, а также целой армией энтузиастов, включая школьников юннатского движения. Жульничества при таком массовом опытном деле не могло быть в принципе. Возможны, повторим еще раз, систематические ошибки и недостаточно продуманная аргументация результатов.

С удовлетворением следует закрыть эту страницу обвинений мичуринской биологии: западные ученые в XXI столетии признали возможность передачи наследственных особенностей при вегетативной гибридизации, оговорив, правда, что в их опытах это происходит не так часто, не более чем в 1% от числа прививок (см. Шаталкин, 2015). Но нам достаточно и этого признания.

Советские ученые, как и их западные коллеги не были ограждены от возможных ошибок в своей работе. Они могли высказывать предвзятые идеи, равно как и делать заключения, основанные на каких-то ошибках в эксперименте. Об этом мы читаем у М.В. Волькенштейна (1975): «Никто не гарантирован от ошибок. Следует, однако, различать ошибки объективные, определяемые общим состоянием науки в ту или иную эпоху, и ошибки субъективные, вызванные, например, недостаточно тщательной работой... Очевидно, что такие [объективные] ошибки не относятся к лженауке».

Мы показали, что работа О.Б. Лепешинской в ее экспериментальной части была связана с объективными ошибками, которые позже были вскрыты Г.И. Роскиным и другими учеными. Следовательно, нет никаких оснований говорить о лженаучном характере ее работ. В то же время и субъективные ошибки вряд ли следует относить к лженауке. Для того, чтобы стать хорошим экспериментатором, ученому нужно научиться этому, т.е. приобрести определенный опыт работы. Но и небрежность в работе тоже может иметь какие-то свои причины: исследователь устал, возникли какие-то неприятности по жизни, отвлекли коллеги и т.д.

М.В. Волькенштейн указывает несколько критериев, на основании которых можно судить о лженаучном характере работы:

«Она [лженаучная работа] не оперирует точно определяемыми понятиями (1). Вводя некую величину и обозначая ее латинской или греческой буквой, лжеученый не указывает способа ее измерения или даже размерности» (2).

Критерий 1 и отчасти 2 приложимы к теории живого вещества О.Б. Лепешинской. Ее теория соткана из экспериментов и натурфилософских соображений. Последние в принципе не могут быть точными, но их ли имел в виду М.В. Волькенштейн, я не знаю.

Следующий критерий: «Лженаучная теория не самосогласованна, она противоречит ранее установленным закономерностям и фактам. Как правило, она игнорирует уже достигнутый уровень знаний и никак с ним не связана» (3). Этот критерий не применим ни к одной из рассмотренных в настоящей работе «ложных» концепций советских ученых. Последние вводились не в качестве альтернативы сложившимся взглядам на биологическую действительность, но как дополняющие гипотезы. Это особенно показательно в концепции неклеточного живого вещества О.Б. Лепешинской. Ольга Борисовна связывала его с комплексами из белков и нуклеиновых кислот. Следовательно, аналогом ее живого внеклеточного вещества могут служить нуклеиновые кислоты при их горизонтальной передачи от клетки к клетке.

Н.К. Кольцов считал, что теория живого вещества О.Б. Лепешинской не согласуется с данными генетики. Но он, выдвинув концепцию белковой генонемы, вынужден был придавать слишком большое значение сложившейся линейной упорядоченности наследственного вещества в хромосомах. Для нуклеиновых кислот это, по-видимому, не столь значимо. Гены обладают определенной функциональной автономностью, поскольку их работа в первую очередь зависит от наличия в клетке транскрипционного фактора, включающего соответствующий ген. А он «найдет», где в хромосоме находится нужный ему ген.