Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Давайте посмотрим, что конкретно вменялось в вину ламаркистам по линии механистического искажения марксизма. И. И. Агол (1930а) опубликовал специальную книгу, посвященную критике витализма и механистического материализма. В механицизме он уличает ботаника Лотси (с. 117) и Н. К. Кольцова (с. 180–181). О Н. К. Кольцове речь у него идет в связи с полемикой со Степановым, который сослался в поддержку своих механистических воззрений на статью Николая Константиновича «Биология» в Большой советской энциклопедии. Говоря об этой статье, И. И. Агол заметил (с. 180), что «Проф. Кольцов… излагает свою обычно вульгарно механистическую точку зрения на проблему “сведения”. В этой статье он говорит о сведении жизненных явлений к физике и химии и о каузальном объяснении этих явлений». Критикуется Н. К. Кольцов также за попытку «механистически перенести биологические закономерности в социологию» (с. 181). В той же связи упоминается (в очень корректной и уважительной форме) И. П. Павлов с его попытками «объяснить сложнейшие общественные отношения своим методом безусловных и условных рефлексов» (с. 182). И это всё. Ламаркисты, придерживающиеся механистической ереси, не упомянуты.

В том же 1930 г. у И. И. Агола вышла программная статья «Задачи марксистов-ленинцев в биологии» в журнале «Под знаменем марксизма». Она интересна тем, что в ее первой части И. И. Агол говорит о классовой борьбе в биологии. По нему (с. 95), «Вне человеческого общества нет науки. Вот почему и наука неизбежно отражает общественную борьбу, мировоззрения, желания и стремления создающего его класса. Все отрасли науки, даже самые специальные, проникнуты классовым содержанием». Во второй части статьи И. П. Агол говорит о необходимости продолжения борьбы на два фронта – против витализма и механицизма, которые в признании «учения об унаследовании приобретенных признаков… борются единым фронтом против дарвинизма, дающего отрицательное решение этой проблемы(с. 10З). Речь, конечно, идет о неодарвинизме, не дарвинизме как таковом, поскольку Дарвин, как известно, признал ламарковский принцип наследования и это нисколько ему не мешало признавать также важную роль естественного отбора как важнейшего фактора эволюции.

В процессах формообразования в витализме вместо отбора действует творческая «жизненная сила». «“Жизненный фактор”, если это окажется нужным, реализует в потомстве приобретенный родителем признак. Все без исключения виталисты являются сторонниками передачи по наследственности приобретенных признаков (выделено в оригинале). Механо-ламаркизм дает такой же положительный ответ на этот вопрос, хотя и отвергает учение о жизненной силе. Такая его позиция объясняется смешением качественно различных связей – генетических и физиологических. Механо-ламаркист, кроме физиологических закономерностей в живом организме, ничего не видит. Поэтому и генетическая связь в его глазах идентифицируется с физиологической».

Сначала я подумал, что И. И. Агол имеет в виду передачу по наследству физиологических изменений. Ведь среда, изменяя организм, так или иначе изменяет его физиологические параметры. Однако, нет; речь идет о другом. «… сходство между родителями и детьми – поясняет И. И. Агол (с. 103–104) – объясняется не тем, что телесные клетки родителей и его половые клетки, из которых впоследствии развились его дети, в родительском организме находились в физиологической связи, а тем, что у этих клеток одно общее происхождение. Никто не станет утверждать, что постоянная физиологическая связь, существующая, например, между легкими и сердцем, сделает органы похожими друг на друга, между тем чего-то подобного требуют механисты, когда утверждают, что физиологическая связь между телесными и половыми клетками адекватно индуцирует изменение от одних к другим».

Ничего такого они не требовали. Физиологическая связь между телесными и половыми клетками, о которой говорил И. И. Агол, является произвольной конструкцией противников ламаркизма, постулируемой в связи с искусственным разделением единого организма на две части – половые и телесные клетки, изменяющиеся независимо друг от друга. А потом спрашивают, каким образом изменившиеся телесные клетки могут изменить половые. Приходится придумывать некую физиологическую связь и затем доказывать, что такая связь невозможна. Вот где сплошная метафизика, связанная с чисто умозрительными построениями. Организм реагирует на среду не по частям, а как целое. Будут ли при этом затронуты половые клетки и в какой форме, сказать об этом заранее нельзя. Это должен решить эксперимент.