Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Ленинградским ученым, видимо, не удалось удержаться в рамках чисто научного формата критики. Э. И. Колчинский (2014) отметил, что «отечественные биологи с 1930-х гг. были не вольны в своих трудах и им часто вписывали в текст предложения против их воли». Поэтому я не исключаю, что политические выпады против О. Б. Лепешинской были вставлены в текст рецензии с подсказки идеологических функционеров партаппарата. Во всяком случае я этим объясняю недовольство рядовых подписавшихся, которые, возможно, увидели в своем критическом письме в газете «Медицинский работник» то, на что они не давали согласия. Речь идет об обвинении Д. Н. Насонова в недостаточном «разоружении» со стороны Б. П. Токина, которого поддержал проф. С. И. Гальперин из Ленинградского педагогического института им. Герцена, кстати, не подписавшийся под письмом (см. Александров, 1993). С этим, возможно, также связана открытая поддержка Т. Д. Лысенко со стороны заведующего кафедрой медицинской биологии СПбГМА им. И. И. Мечникова проф. П. В. Макарова. В 1949 г. он прочитал по линии общества «Знание» публичную лекцию «Несостоятельность цитологических основ вейсманизма-морганизма». Материалы лекции не получили в дальнейшем подтверждения. Но я считаю, что такого рода критические работы, если они написаны серьезным ученым, исключительно важны в деле развития критического мышления.

Вернемся к книге О. Б. Лепешинской. Её попытка издать рукопись книги в Медгизе не удалась из-за того, что рукопись получила отрицательный отзыв. Но О. Б. Лепешинская нашла тех, кто ее поддержал и смогла опубликовать книгу в Издательстве АН СССР. Что делают идеологи. Разрешив политическую критику О. Б. Лепешинской со стороны ленинградских ученых, они начинают искать виновных в издании провальной книги, роняющей авторитет советской науки и тем самым советской власти. Выражение «досадное пятно» в отношении выхода книги О. Б. Лепешинской, использованное в рецензии – это то же самое, что сказать «черное пятно». Кто позволил чернить советскую науку, дав зеленый свет на издание безграмотной книги?

Московские ученые отреагировали на эти попытки идеологов приписать им политику ожидаемым образом. Они отвергли критическое мнение ленинградцев в отношении книги О. Б. Лепешинской, как бездоказательное, основанное лишь на теоретических соображениях и неподкрепленное проверочными опытами. Об этом на московском совещании говорил Г. К. Хрущов (1951, с. 87): «Для цитолога и гистолога, кто имел возможность внимательно просмотреть препараты О. Б. Лепешинской, выставленные на этом совещании, совершенно ясно, что почти все, что было возможно и необходимо использовать из арсенала современной микроскопической техники, ею было использовано. Но тем не менее, как вы знаете, нашлись критики – цитологи и гистологи, которые… позволили себе опорочить именно этот фактический материал. Но у этих критиков нет в руках соответственного материала. Более того, с порога отвергая положения О. Б. Лепешинской, они не считают нужным и не желают повторить и проверить работы О. Б. Лепешинской. Это доказывает только то, что не фактический материал заставляет их отрицать положения, развиваемые О. Б. Лепешинской, а те теоретические установки вирховианства, которые они до сих пор разделяют».

А. Е. Гайсинович и Е. Б. Музрукова (1991), как бы осуждая Г. К. Хрущова, говорят, что этот верный защитник Лепешинской через 6 лет изменил свое положительное мнение о живом веществе. «Мы – пишут авторы – обнаружили в Архиве АН СССР отзыв профессора Г. К. Хрущова от 13. 07. 1956, направленный в Издательство АН СССР по поводу переиздания книги Лепешинской. Стоявший у истоков утверждения “учения” о “живом” веществе в 1950 г., шесть лет спустя Г. К. Хрущов уклончиво-дипломатично писал следующее: “Рукопись в таком виде не может быть издана. Она должна быть пересмотрена в свете решений XX съезда КПСС по вопросам борьбы с догматизмом и начетничеством и ликвидации последствий культа личности И. В. Сталина”». Но в этом факте нет ничего удивительного, поскольку за год до этого, в 1955 г. советский ученый Г. И. Роскин поставил точку в истории открытия «живого» вещества». Живое вещество, о котором говорила О. Б. Лепешинская и которое Г. К. Хрущов, как и другие на совещании, видели своими глазами, оказалось научным артефактом. Но об этом в конце главы.

Если ленинградские ученые не проверили в дополнительных экспериментах опыты О. Б. Лепешинской и основывали свою критику на теоретических аргументах, которые, как показало московское совещание, принимаются не всеми, то речь может идти о недобросовестной критике. У партийных властей возникли вопросы к тринадцати ленинградским ученым и к руководителям тех научных учреждений, в которых те работали. Кто позволил выступать с такой недобросовестной критикой, роняющей престиж советской науки.