Политические противоречия

Д.) Третій характеръ конституціоннаго цикла или системы, разсматриваемыхъ во всякомъ случаѣ въ ихъ общей совокупности, составляетъ ея антиномію, или внутренній элементъ противоположности, лежащей въ сущности двухъ сопротивляющихся одна другой крайностей, которыя никогда не могутъ ни поглотить ни исключить другъ друга. Въ государствѣ самомъ аутократическомъ всегда находится элементъ демократическій, на томъ основаніи, что прямой разумъ говоритъ, что не можетъ быть государя безъ подданныхъ, и наоборотъ во всякой демократіи постоянно проявляется аутократическій элементъ, потому что государству всегда присуще единство власти, — единство, проходящее чрезъ всѣ органическія дѣленія; государство индивидуализируется лишь преимущественно для того, чтобы обезпечить единство дѣйствій въ органахъ, которыми являются исполнительныя должности. Пусть говорятъ, что избранникъ или представитель народа есть только его уполномоченный, его служитель, носитель народной власти, его адвокатъ, его истолкователь; вопреки этому теоретическому опредѣленію верховной власти народа и вопреки офиціальной и легальной подчиненности его своему правителю, представителю или толкователю, — никогда не бываетъ, чтобы вліяніе и авторитетъ народа осилили его представителя и чтобы онъ былъ дѣйствительно только уполномоченнымъ народа. Не взирая ни на какіе принципы, постоянно случается, что этотъ уполпомоченный дѣлается господиномъ своего суверена и это не потому, — какъ могли бы подумать, что уполномочиваемое лицо обыкновенно бываетъ способнѣе тѣхъ, кто даетъ ему полномочіе, но потому, что по самой сущности верховной власти дѣйствительный суверенъ есть тотъ, кому народъ согласился ввѣрить власть. Безусловный суверенитетъ, если можно такъ выразиться, еще идеальнѣе, чѣмъ безусловная собственность. Различіе между безусловностью и условностью этихъ понятій существуетъ только въ терминахъ, но иначе и быть не можетъ. Мы должны знать цѣну словъ и выраженій и умѣть употреблять ихъ.

Е.) Политическому организму, какъ въ его ансамблѣ, такъ и въ отдѣльныхъ фазисахъ или формахъ, присуща антиномія, или противоположности; отсюда слѣдуетъ, что онъ существенно подвиженъ: неподвижность, которую часто смѣшиваютъ съ постоянствомъ, чужда обществъ, что бы ни говорили теоретики абсолютнаго права, точно также, какъ разумъ чуждъ камня, любовь чужда пространства, идеалъ и религія недоступны животнымъ. Въ этомъ и заключается тайна политической жизни. Общество постоянно находится въ дѣйствіи, постоянно занято самосозданіемъ, идетъ ли оно впередъ или отступаетъ назадъ; безъ этого немыслимъ прогрессъ: цивилизація была бы теперь такою же, какою была въ первобытное время; человѣкъ, истощивъ свои первоначальныя созерцанія, оставался бы въ status quo; онъ былъ бы первымъ между видами животныхъ, способныхъ къ труду, но ничего не прибавилъ бы къ знаніямъ своихъ предковъ, и назначеніе человѣчества было бы выполнено послѣ первой же генераціи.

Я постараюсь въ нѣсколькихъ словахъ объяснитъ, какимъ образомъ въ политической системѣ антиномія порождаетъ движеніе.

«Дайте мнѣ матерію и движеніе, говорилъ одинъ математикъ, и я объясню вамъ міръ.»

Но математикъ этотъ требовалъ лишняго; по моему мнѣнію, ему нужно было только объяснить, какимъ образомъ движеніе происходитъ изъ антитезныхъ свойствъ матеріи, или иначе сказать изъ столкновенія идей.

Я утверждаю; что причина движенія въ политической системѣ есть ничто иное, какъ сцѣпленіе цѣлыхъ рядовъ различныхъ системъ, число которыхъ, какъ мы видѣли теоретически, безконечно (смотри примѣчаніе С) и которыя такъ связаны, что умъ, какъ бы онъ ни былъ тонокъ, постоянно скользитъ отъ одной къ другой и не можетъ остановиться ни на одной.