Политический дневник

Естественно, Германия не может нападать сразу на всех сильных мира сего. Борьба с еврейством была необходима. Когд. Рейх будет защищен с военно – политической точки зрения, травля, которую ведут евреи, постепенно утратит свою действенность. Сейчас Рим[275] наступает по всем фронтам, будучи уверен, что ведет самую суровую схватку за последние 2000 лет. Поэтому любой оплошности на официальном уровне следует избегать. Но что до моей персоны, я готов вести борьбу «неофициально» и шаг за шагом отказаться от той корректности, которую я пока сохранял. Аббат Шахляйтнер[276] недавно написал нам, что рад тому, что я не использую свое официальное положение для пропаганды моего «Мифа» в партийном «Шулюнгсбриф»[277] (я рассказал ему об этом в Нюрнберге, и это соответствовало действительности). И вот пару дней назад я слышу, что он же написал в Баден, что, мол, не стоит терзаться угрызениями совести, Розенберга скоро снимут! Какой искренний и добрый старичок!

Вот удивятся они скоро. На днях я говорил с Ширахом[278]: Г[итлер]ю[генд может ответить на римскую провокацию. Я сказал Шираху, он должен действовать показательно, но осторожно. Т. е. командиры Г[итлер]ю[генда] не должны выступать против «Рима» вообще, а последовательно зачитывать текущие нападки иезуитов и епископов и соответственно опровергать их. Итак, в следующие месяцы молодежь перейдет в наступление.

Национал – социалистические «Монатсхефте»[279] получили задание начать полемику в разделе «Критика современности». Также используя цитаты из текущих римских публикаций.

«Дер Шулюнгсбриф» достиг сейчас тиража в 1 100 000 экземпляров. В этом году на римское м[иро]воззрение пойдет систематическая атака с позиций древней истории. Я вставлю сейчас актуальные статьи о деятельности Рима и дам большую рекламу «Мифа».

Перед тем как публиковать собственный ответ, я хочу поговорить с фюрером. Ведь моя брошюра, брошюра его уполномоченного, вызовет бурю. И фюрер должен решить, пришло ли время для этого, т. е. для тяжелой артиллерийской подготовки перед последующим нападением государства. То, что оно последует, фюрер твердо держал в голове с 1919 года. На предпоследнем съезде гауляйтеров он конфиденциально подготовил нас. Он обязал гауляйтеров проверить их сотрудников с тем, чтобы, если будет принято решение, все стояли на стороне Движения и никто на стороне церкви. К чему по случаю церковных раздоров он добавил: «одна конфессия столь же плоха, как и другая».

И «протестанты» выпустили с полдюжины брошюр против меня. В целом приличные по форме, по содержанию все одинаковые и скучные. Они больше не протестуют против Рима, а находят сплошь «общие верования». Можно поинтересоваться, чего же они сразу не возвращаются в Рим! В большой хлев, из которого они по ошибке сбежали, а теперь стоят снаружи и мерзнут.

Лекка позвонил пару дней назад из Бухареста: генеральный директор (т. е. король) стоит на своем, но придает значение тому, чтобы во время моего визита определенные персоны присутствовали бы, а другие были бы за границей. Южные конкуренты (т. е. Италия) трудятся в поте лица. Но я все же удивлен, что он до сих пор не приехал, все же решимость короля, похоже, не так велика. Но королю приходится уже бороться за собственное существование, так как маршал Авареску выступил с призывом против него. С ним остаются лишь Гога, Йорга[280]. Маловато. Вопрос в том, как поведет себя армия. Если я все же должен буду ехать, я не допущу и сомнения в том, что он должен сделать выбор. Или он отворачивается от Парижа и Праги – тогда немецкая помощь. Или все остается по-старому – тогда запрет всякой экономической помощи от нас. И это в нынешнем экон[омическом] положении Румынии станет очень тяжелым ударом.

26.2.[1935]

Лекка вернулся. Он два раза разговаривал с королем. Тот очень доволен моим предстоящим визитом. Своего Титулеску он выгонит в течение месяца, образует министерство с Гогой и Вайдой[281] и примет новый курс, который мы ему предлагаем. По мнению Л[екки], Кароль хорошо понимает, что сражается за собственное существование, так как маршал Авареску объединился с либералами против короля. Но народ уже сейчас однозначно выступает за ориентацию на Германию. Кароль просит, однако, отложить мой визит до перестановок в правительстве, по внутриполитическим причинам. Он не хочет, чтобы потом говорили, что перестановки стали следствием моего визита. Зато мой визит будет не «частным», а официальным. Специальный посланник короля встретит меня на пол[ьско] – рум[ынской] границе.