Политическое животное

– Добрый день, товарищи журналисты, – начал он. По залу прокатился негромкий ропот. – В общих чертах с задачей вы ознакомлены. – Он бросил взгляд на десяток рекрутеров, те согласно кивнули. – В день выборов вы должны гордо пронести звание представителя независимой демократической прессы. – Прокатился гул смешков. – Ваша тактическая задача заключается в том, чтобы своей… Не скажу наглостью… Дерзостью! – нашел слово военный, – своей дерзостью показать, что вы твердо намерены обеспечить законность выборного процесса. С открытием вверенных вам участков вы вступаете в прямой контакт с главами выборных комиссий и аргументированно показываете им, что не допустите никаких нарушений! – Зал уже откровенно хохотал. – В помещении выборного участка перемещаться по двое, с нахмуренным лицами, оружие желательно держать на виду. Вопросы есть?

– Есть! – Я поднял руку. – Редакционные задания будут?

Ответом стал новый шквал хохота, я не выдержал и тоже начал смеяться. Тем не менее я объяснил, что по закону у журналиста должен быть специально оформленный бланк редакционного задания. Помимо такого силового крыла мы организовали и команду наблюдателей, которые в ночь после выборов должны были контролировать подсчет голосов и рапортовать нам о предварительных результатах. Мы определились и с другими вопросами, и наши «журналисты», средний рост которых был под два метра, шумно выходили из зала.

Совещание наконец закончилось, люди в костюмах выстроились в очередь за своими телефонами, сданными перед его началом секретарям мэра. Я также забрал свой. Несметное число пропущенных вызовов, которые я даже не просмотрел, и несколько сообщений. «Поедем вечером гулять в парк!» – писала она. «Вечер – это во сколько? У меня еще совещаний штук восемнадцать впереди…» Я оделся, взглянул на нового охранника, он ответил дерзким взглядом, я ухмыльнулся и вышел на портик здания, укрытый от дождя. Шеф повторял выводы совещания с начальником штаба и с тем же обратился ко мне. Я наскоро повторил свои задачи, мы попрощались, и он под зонтом, который держал рослый охранник, отправился к машине. Мне предстояло еще несколько часов поездок и переговоров, я шел к парковке и зачем-то слизывал капли дождя, стекавшие по щекам, и двигал шеей, стараясь дать воде дорогу за ворот рубашки. Итоги разговора были противоречивы: с одной стороны, мы частично перекладывали свои задачи на работников городского хозяйства, с другой – за столь короткое время приходилось перестраивать налаженные схемы, и это было непросто. Политтехнолог видел в этом мало практического смысла, однако как выход энергии шефа эта деятельность имела несомненную ценность. В мое расписание добавилось порядка десяти встреч, но я уже давно не волновался – в любом случае на все времени не хватит, как бы я ни старался.

Я крутил руль и думал, как все-таки отвратительно устроены все городские механизмы: предприятие, даже мелкий бизнес, не могло начать работу без взятки, чиновники непременно находили реальные или надуманные нарушения. В дальнейшем это становилось рычагом управления, предприимчивый чиновник-взяточник отдавал подопечному заказы, получая свой процент, или фиктивно оформлял контору на родственников. Подобным образом в городе работало все, однако мое положение позволяло быть над этой системой, и многие проблемы я мог решить просто по телефону, без очередей и бюрократии. Однако после выборов мне предстояло найти себя в роли члена городского собрания и, судя по всему, влиться в эти налаженные схемы…

Исход выборов на одном из участков решил пистолет, выпавший из-за пояса незадачливого «журналиста». – Дрожащими руками глава комиссии вернул на место урну, которую собирался вынести в подсобку для вброса уже заполненных бланков. А парень просто поправлял штаны, имея привычку носить оружие без кобуры. На другом участке «журналисты» вмяли в стенку члена комиссии, подложившего ручки с исчезающими чернилами. Тот сделал ряд звонков, после чего на всех округах их поспешно спрятали, напуганные появлением «сотрудников прессы». Выявляли случаи, когда подкупленные избиратели тайно проносили на участок уже заполненный бланк, вынося чистый, и получали свою плату – это называлось «карусель».