Политическое животное

Она часто закивала, как маленький ребенок. Во двор вышла соседка снизу, развешивать белье. Со временем я выяснил, что она зарабатывала стиркой, поэтому бельевые веревки во дворе были частью ее производственных мощностей.

– Доброе утро. – Я улыбнулся ей.

– Доброе-доброе. Что, говоришь, никак этих алкашей отсюда? – Она недобро кивнула в угол двора, где копошилось три-четыре ободранных пьянчуги.

– Да я же вам говорил, кто у них хозяин – тот, кто должен бороться с этим. Я только дернусь – завтра же в тюрьму, знаете все…

– Да знаю я, знаю. Должна же быть какая-то управа на это…

– Должна. – Я согласно всплеснул руками. Она вздохнула и принялась развешивать белье – этот разговор мы вели уже в сотый раз. Студентка даже не повернула головы – она была скупа на проявления внимания, и потому ее здесь не любили. Запиликал телефон, звонил племянник.

– Где собираемся?

– Давайте на площадке, оттуда поедем.

– Хорошо, скажу ребятам.

Тот парень, что предложил дело со своей теткой, стал кем-то вроде администратора нашей группы, он обзванивал всех, напоминал, контролировал долгосрочные затеи.

Солнце припекало, и рядом с морем уже начал работу первый клуб с открытой площадкой. Своим появлением во многом он был обязан нам, так как его расположение не соответствовало градостроительному плану. В первый же день открытия заведение посетило такое количество проверяющих и потребовало взяток, что хозяин был вынужден сразу закрыться. Примечательно, но во время строительства ни одна из этих служб не предъявила претензий, и, лишь когда было все готово, они разом пожаловали, ведь обратного хода уже не было. Хозяин клуба, предприимчивый парень нашего возраста, в недавнем прошлом бармен подобного заведения, учился в одном классе с несколькими из наших боксеров – иногда мы здоровались с ним в своем районе. Зная, что мы устраняем подобные проблемы, он обратился за помощью, и к этому времени я через посредника мог выйти на заместителя мэра. Тот, естественно, назвал сумму, парень оказался не готов к выплате сразу, поэтому мы договорились о сроках, и ему пришлось взять еще один кредит. Теперь каждого вновь прибывшего проверяющего он просто отправлял к помощнику мэра, а одного пройдоху-депутата городского совета парни просто грубо послали, чего я не одобрил, хотя от всей души смеялся их рассказу.

Все их сокурсники хотя бы единожды ходили в рейс, однако никто из боксеров не торопился оставлять сушу – за зиму каждый смог набить деньгами небольшую коробку. Некоторые их товарищи просились в нашу компанию, но мы неохотно принимали новых. Помимо наших полукриминальных занятий ребята обрастали и почти легальным бизнесом – кто-то обменивал валюту, кто-то установил торговые точки, а двое лихих граждан соседней страны благодаря новым связям провозили сигареты мимо таможни.

Сегодняшний вечер обещал быть интересным – хозяин клуба пригласил популярную исполнительницу и заявил, что у ее продюсера есть к нам серьезный разговор.

Когда мотоцикл засверкал, мы со студенткой поднялись в квартиру. Я быстро принял душ, мы надели джинсы и толстые кожаные куртки. У меня был красный шлем, на котором был нарисован клоунский оскал, у нее – белый, по нему порхали зеленые и красные стрекозы. Мы объезжали пробки по встречной полосе, за короткое время она стала опытным пассажиром и почти не держалась за меня руками, крепко врастая ногами в мотоцикл. Я догадывался, что иногда напоминала о себе травма колена, но она не жаловалась. Холодная резина плохо цеплялась за весенний асфальт, и я вел очень осторожно, но мы все равно очень быстро доехали до ее любимого этнического заведения – пряные специи, острые напитки и жареные фрукты. Здесь же оказались несколько ее подружек с парнями, она отошла к ним за стол поболтать на свои студенческие темы. Я, глядя на их компанию, думал о том, что еще ждет этих ребят, как сложатся их судьбы – мне казалось, что слишком уж они наивны, ну а свою жизнь я считал уже вполне определенной: я вновь стал востребованным и обрел значимость в глазах многих людей. Найдя в этом долгожданный покой, я понял, что во многом это и есть смысл моей жизни, главное лишь не отдавать всем этим людям себя полностью. Однажды я заменил все на работу, ничего не оставив для себя – и поэтому я потерял рыжую, поэтому не полюбил художницу, зато встретил журналистку, которая тоже не умела жить для себя и для близкого человека. Сейчас же в отношениях со студенткой я чувствовал, что во многом заменяю ей отца, она же давала мне возможность позаботиться персонально о себе, а не служить какой-то абстрактной общественной пользе.

Такси увезло мою девушку на день рождения, а я подошел к мотоциклу. Бак был холодный, и вообще ездить на двух колесах пока было рановато, но меня это не останавливало, впрочем как и моих товарищей. Фара указывала неровности на дороге. Двигая бедрами, я выбирал безопасную траекторию. Тело понемногу набиралось бодрости после утренней тренировки, я чувствовал, как работают все мышцы – в отличие от машины, где можно ехать развалясь, мотоцикл расслабиться не позволит.