Политическое животное

На бланке был изложен текст такого содержания: «Понимая всю ответственность и возможные последствия, мать соглашается на операцию по стимуляции родов. В этом случае она отдает себе отчет в том, что жизнь ребенка сохранить невозможно. Все это делается ради ее здоровья и сохранения жизни». Под текстом знакомым почерком была приписка «такая-то ознакомлена, возражений нет» и подпись.

– То есть, по сути, вы собираетесь сделать аборт, – спокойно заметил я.

– Ну… В данном случае это нельзя назвать абортом, поскольку…

– Но ребенок ведь не выживет!

– Да, но поймите, мы имеем дело с воспалением, есть какая-то инфекция.

– У меня есть специалисты, готовые взять на себя ответственность. – Теперь я старался держаться как можно спокойнее.

– Ну я не могу принять такого решения, главврач…

– А что указано в этом пункте? – наивно спросил я и, будто не могу рассмотреть, поднес бумагу ближе к глазам, затем встал и отошел к окну, под свет.

– В каком именно? – так же наивно переспросил врач. До всей компании было не меньше двух метров.

– А вот в этом! – сказал я и одним резким движением вырвал вклеенный листок.

Они разом вскочили с места, но я уже сложил бумагу вчетверо и засунул в карман штанов.

– Ну, это вы что устраиваете?! – гневно-растерянно возмутился врач, а женщины загомонили.

– Вот что. Здесь будет врач, которого я приведу.

Я развернулся и резко вышел из кабинета. Пообещав жене скоро вернуться, следующие пятнадцать минут я провел в телефонных разговорах: узнавал, насколько срочно сможет приступить к операции врач, с которым я говорил два дня назад, вновь уговаривал и спорил с неумолимой главврачом – она, кстати, позвонила мне сама, разобраться «что я там устроил». В конце концов, связав ее с найденным мною специалистом, я убедился, что они пришли к пониманию – главврач, скорее всего, просто решила отделаться от меня; операцию назначили на следующее утро. Выдохнув с облегчением, я направился в палату: теперь я абсолютно бесцеремонно передвигался по клинике, не обращая внимания на вопросы, куда я, кто я и к кому иду. Я аккуратно открыл дверь, она не спала.

– Все будет хорошо, деточка. – Я подложил ладонь под ее голову. – Я забрал у них бумагу, есть хороший врач, все будет хорошо и с тобой, и с ребенком.

– Моя мама… Моя мама умерла, когда я родилась. А вдруг я тоже?

Она плакала взахлеб, я прижал щеку к ее щеке и чувствовал жар тела, жар ее слез.

– Ну что ты?! Что ты?! Все будет хорошо…

В палату зашла акушерка, одна из тех, что была в кабинете.

– Ей нужно отдыхать и вечером сделать некоторые подготовительные процедуры.

Тон ее был примирительным.

– Хорошо, я ухожу. – Я повернулся к жене. – Звони, как только что-то надо, телефон рядом со мной. Все будет хорошо.

Я поцеловал ее в висок и вышел, ни с кем не прощаясь. Едва я вышел на улицу, как мне позвонил помощник вице-мэра и сказал, что мы выиграли тендер на поставку уличного освещения, все документы подписаны.

– Да, история… – сказал племянник.

Мы сидели друг напротив друга, между нами сидел Бегемот, поигрывая ключами от мотоцикла. Я кратко рассказал о приключениях в роддоме, их возмущению не было предела.

– Хорошо, давайте о деле. – Я постарался переключить их внимание. – Сегодня была заключена крупная сделка, доля в которой принадлежит и мне.

– Директор той звезды? – поинтересовался племянник.

– Он самый.

– Хорошо, мы тут к чему? – резонно заметил Бегемот.

– Там будет почти лимон, не хочу уходить оттуда один с такими бабками. Большую часть сразу же нужно свезти нашему любимому персонажу из мэрии, остальное – небольшое вознаграждение вам и мой отъезд с женой и ребенком на далекие острова. Такой вот расклад.

– Идет, – сразу же сказал племянник.

– Вы даже не хотите узнать, сколько я заложил в вашу часть?

Бегемот за двоих покачал головой.

– Это неважно. Я надеюсь только, вы ненадолго в океан – без тебя будет скучно бандитствовать дальше. Наверное, ты потому и решил прекратить все, дело вовсе не в антикоррупционном комитете, – заключил он.

Я встал рано. Вчера после разговора с доктором о предстоящей операции я долго не мог уснуть, потому включил компьютер и работал над небольшим диалогом для мультфильма, а после проговорил со своей новой и уже лучшей подругой до четырех ночи. Много было о врачах, она старалась подбодрить меня. Потом она говорила о моем предыдущем опыте в политике и предостерегала от необдуманных шагов – я делился с ней многим, рассказал и о развитии новой партии и планах насчет нашей банды в бушлатах: вместо криминальных историй заняться этим проектом, а может, и вовсе сбежать на острова. Она поддерживала отход от сомнительных дел, но и политику не одобряла.