Политика Англии в Африке

В Южной Родезии действовало и продолжает действовать расистское законодательство, попирающее национальное и человеческое достоинство африканцев. «Носители европейской „цивилизации" применяют по отношению к нашему народу грязные бандитские законы, — писал лидер партии Африканский союз народа Зимбабве Джошуа Нкомо. — К числу актов позорного законодательства несомненно относится и так называемый закон о смешанном сожительстве, который наносит величайшее оскорбление нашим женщинам. По этому „закону" белый колонист может взять себе в наложницы любую африканку. Зато другой закон предусматривает жестокие кары для африканца, если он посмеет лишь „подозрительно глянуть" на белую женщину. Колонизаторы изобрели закон и о наказании за „бродяжничество"»[173].

По сравнению с Южной Родезией в протекторатах Северной Родезии и Ньясаленде существовало меньше дискриминационных законов и постановлений, поскольку протектораты формально считались управляемыми на основе договоров, заключенных в период колонизации между Англией и местными вождями.

Однако, несмотря на отсутствие в протекторатах законов о территориальной сегрегации, фактически африканцы были изолированы от европейцев. «Цветной барьер» отделял африканцев от европейцев во всех областях политической, экономической, социальной и культурной жизни. Пропитанная расовыми предрассудками колонизаторская верхушка смотрела на африканцев как на «людей второго сорта». Им запрещалось пользоваться теми же магазинами, кинотеатрами, парикмахерскими, ресторанами, автобусами, какими пользовались белые. Дружба между белыми и африканцами, а также браки между ними рассматривались как тягчайшее преступление, хотя в протекторатах не было законодательства, запрещающего смешанные браки. Обучение и медицинское обслуживание были раздельными. Особенно ярко проявилась расовая дискриминация в области образования. В то время как дети европейцев были полностью охвачены обязательным и бесплатным образованием, дети африканцев практически были лишены возможности учиться. В результате 90 % местного населения протекторатов в период колониального режима оставалось неграмотным [174].

На экономику Ньясаленда пребывание в Федерации оказало парализующее влияние. С вступлением протектората в Федерацию резко сократились возможности для развития местного предпринимательства. Если за четыре года, предшествовавшие образованию Федерации, удельный вес отечественной продукции в ньясалендской экономике возрастал ежегодно на 16,5 %, то после 1953 г. этот прирост упал до 10,5 % [175].

Колониальные власти не только не заботились об экономическом развитии Ньясаленда, но и сознательно тормозили его. Правящие круги Англии рассматривали эту территорию, бедную природными ресурсами, как резервуар дешевой рабочей силы, призванный удовлетворять нужды горнорудной промышленности Северной и Южной Родезий. Пресекая строительство значительных объектов, а также используя тяжелый налоговый пресс, английские власти вынуждали десятки тысяч жителей страны уходить на заработки в соседние более развитые в экономическом отношении территории. Отходничество стало подлинным бичом для африканского населения Ньясаленда. В 1957 г., например, около 140 тыс. взрослых мужчин протектората работали за его пределами: 100 тыс. в Южной Родезии, 26 тыс. в Южной Африке, 13 тыс. в Северной Родезии. В самом Ньясаленде по найму в этом же году работали 92 тыс.[176]. «Люди, как невесело говорят африканцы, составляют главный предмет ньясалендского „экспорта", „экспорта" необычного, который не только не приносит никаких доходов стране, но, наоборот, дезорганизует ее экономику и обрекает тысячи африканцев на горе и лишения» ¹¹¹.

С самого начала существования Федерации африканские национальные конгрессы выступили с решительным требованием ее роспуска. АНК Северной Родезии, Южной Родезии и Ньясаленда превратились в общенациональные политические партии с собственными программами, централизованным аппаратом. По словам американского исследователя Африки Р. Ротберга, эти партии «стали носителями идей национализма, а их лидеры подлинными вождями и идеологами, вызвавшими расцвет современного национализма». Теоретическим фундаментом программ этих партий является теория ненасилия. По словам того же автора, Ганди и индийский пример убедили африканских националистов, что ненасилие может быть эффективным оружием в борьбе против колонизаторов.

Следует подчеркнуть, что весьма популярная в Африке теория ненасилия имеет ряд слабых сторон. Эта теория, объявляющая единственно «законными» только мирные формы борьбы, искусственно ограничивает рамки освободительного движения и тормозит развязывание революционной инициативы масс.

Митинги, бойкоты, забастовки, посылки делегаций в Лондон— таковы были основные формы борьбы, использовавшиеся африканскими политическими партиями в борьбе против навязанной народам Центральной Африки Федерации.