Политика и театр в Европе XX века. Воображение и сопротивление

Большинство других героев Сартра способно преодолеть свой страх и противостоять пустоте, оставленной богами. Они делают искренние попытки, заявляя о своей свободе от вины, идеологии и условностей, и принимая неопределенность мышления «без преград». Орест, Бариона, Уго и Гейнц – каждый пытается отвергнуть искушение «самообмана» и простое решение винить в своих решениях внешние силы (историю, богов, тиранию, политическое давление), которые являются формой «необходимости». Вместо этого каждый из них отказывается от любых оправданий собственного поведения и принимает последствия своих поступков. Орест не раскаивается в преступлении, заключавшемся в убийстве матери и отчима; вместо этого он решает принять наказание в виде изгнания с родной земли. Бариона решает защитить Христа вместо того, чтоб предаться «отчаянию». Гейнц решает присоединиться к коллективу и бороться за равенство вместо того, чтобы постоянно принимать решения на основе христианской морали. Уго принимает смерть в качестве наказания за убийство Хёдерера вместо того, чтобы попытаться оправдать свой поступок перед приверженцами «самообмана» коммунизма.

В моральной вселенной Сартра самое главное не то, что вы делаете, а то, готовы ли вы взять на себя ответственность за это. Поскольку мы можем никогда не узнать, правильно ли мы поступаем, критерием суждения не может быть правильность действия, а лишь то, как было принято решение о нем. Решение действовать – это личный выбор, который должен стать результатом глубокого размышления и честной конфронтации с истиной об отчужденности человека от Бога. Момент принятия решения изображается в пьесах Сартра как момент напряженного откровения, когда главный герой становится единым с самим собой и впервые ясно видит, что ему следует делать.

Хотя Брехт согласен с Сартром в том, что размышление необходимо для разумного политического суждения, он ставит рациональность выше, чем откровение в процессе принятия решения. Однако понимание Брехтом рациональности отличается от рациональности Шоу, поскольку Брехт не считает рациональность неизбежной или надежной. Он понимает, что эмпатия способна препятствовать процессу рационального суждения, и основывает свою драматургию на техниках, призванных препятствовать развитию эмпатии. Брехт также понимает, что суждение не может основываться только на способности рассуждать: необходимо заниматься активной критикой всего существующего, исследуя не только внешний мир, но и собственные суждения.

В брехтовской пьесе «Добрый человек из Сычуани» Шен Те старается изо всех сил служить богам, помогая другим людям. Однако она понимает, что не может помогать другим и себе одновременно. Она нуждается в руководстве. Когда прибывают боги, они оказываются не такими, какими она себе их представляла: боги посланы на землю в поисках «добрых» людей, живущих по божественным заповедям. Если они не смогут никого найти, их «постановление» окажется недействительным, и они потеряют работу. Здесь боги – всего лишь бюрократы, посланные оценить ситуацию на земле, не наделенные властью вмешиваться. Как они отвечают тому, кто спрашивает, могут ли они что-то сделать: «Ничего. Мы только наблюдатели» [Brecht 1976: 68][169]. В конце концов они возвращаются на небеса с подделанным отчетом, взяв с собой достаточно доказательств, подтверждающих доброту Шен Те, пусть эти доказательства и не отражают всей правды. Жители Сычуани остаются наедине с загадкой: раз мир слишком суров, чтобы люди могли оправдать ожидания богов, должны ли они изменить мир, отказаться от своих убеждений или осудить людей за их слабость? Эпилог адресован зрителю и предлагает ему вынести решение: