Политика постправды и популизм

Популизм как политическое явление в последнее время все чаще становится центральной темой как публицистических выступлений, так и серьезных научных исследований. При этом спектр мнений экспертов и политических аналитиков в этой области относительно перспектив развития данного феномена достаточно широк. У некоторых авторов можно обнаружить точку зрения, согласно которой широкое распространение на современном этапе популистских практик представляет собой серьезный вызов либеральной политической системе, являясь одним из симптомов болезни демократии²²⁵. При этом значительные внутренние трансформации популизма объясняются влиянием постмодернистских изменений в самой современной политике (в частности, на фоне ее театрализации и медиатизации): «Постмодернистские принципы распространились на все общественные сферы (философию, религию, искусство, литературу, экономику, политику и повседневность) и реализуют себя, начиная от религиозной толерантности, космополитизма, мультикультурализма, заканчивая властью свободных рынков, смертью идеологии, бессубъектностью власти и превращением политики в шоу и клоунаду»²²⁶. В другом же срезе аналитических статей и публичных выступлений активизация в последнее время этого пугающего многих феномена в политических системах западных стран зачастую объявляется временным фактом, даже нелепым анахронизмом: согласно прогнозам, популизм должен в ближайшей перспективе сойти с авансцены современной политики, переместиться на ее периферию.

Особую роль рассуждения о характере и перспективах популизма заняли в экспертных докладах и публичных дискуссиях о судьбах Европейского союза накануне выборов в нескольких европейских странах, где по самым различным прогнозам популистские движения и объединения имели серьезные шансы на политический успех (Нидерланды, Франция). Так, в сентябре 2016 г. в своем ежегодном докладе перед членами Европарламента в Страсбурге о положении дел в ЕС председатель Европейской комиссии Жан-Клод Юнкер выделил популизм в качестве одной из важнейших структурных проблем, угрожающей будущности Евросоюза: «Великие демократические государства Европы не должны склоняться перед веянием попу-лизма»²²⁷. Но буквально через несколько месяцев, уже после получения официальных результатов выборов различного уровня в Нидерландах и во Франции, на которых популисты потерпели абсолютное или относительное поражение, председатель Европейского парламента Антонио Таяни оптимистично провозгласил в опубликованном в газете «Коррьере делла сера» (Corriere della Sera — итал.) интервью: «Сезон популизма в Европе подходит к концу»²²⁸. Тем не менее обеспокоенность ростом влияния популизма, особенно его правого спектра, по-прежнему остается в повестке дня и средств массовой информации, и экспертного сообщества, и представителей правящих политических элит.

В связи с этим постановка вопроса акцентируется уже не столько в русле того, что представляет собой популизм как политический феномен, поскольку то, что популизм имеет глубокие исторические традиции и является неустранимым элементом политики, в том числе и в ее демократической версии, не вызывает серьезных сомнений²²⁹. Проблема, скорее, может быть сформулирована следующим образом: каковы специфика и перспективы популизма именно в контексте современной политики? Речь идет о том, чтобы объяснить, каким образом старый политический прием работает в новых культурно-исторических и социально-экономических условиях. Эксперты полагают, что рост популизма в западных странах был «обусловлен несколькими взаимосвязанными как по сути, так и по времени явлениями»²³⁰.

Несомненным объективным основанием для активизации феномена популизма на современном этапе стало углубление начавшегося на рубеже

ХХ-ХХ1 вв. мирового экономического и финансового кризиса, который при этом наложился на фундаментальные проблемы в развитии европейской интеграции. Это привело к серьезным сбоям в функционировании как национальных экономик, так и сложившихся внутригосударственных систем социальной защиты населения: «Угроза рецессии, увеличение безработицы и снижение доходов населения привели к резкому росту недовольства европейцев политикой правящих партий»²³¹. Для Франции это вылилось в то, что, несмотря на свой значительный социально-экономический потенциал (Франция занимает 6-е место в мире по объему ВВП), экономика страны, по оценкам экспертов, «...вошла в длительную фазу стагнации, сопровождающуюся конъюнктурным экономическим ростом и растущей безработицей»²³². Ее часто называют «больным человеком» Европейского союза, поскольку кризисное состояние французской экономики опасно не только для собственных граждан, но и негативно влияет на экономики соседних стран и ЕС в целом, что мало согласуется с претензиями Франции на статус одного из локомотивов общеевропейского проекта.