Политика постправды и популизм

Второй значимой причиной этих процессов называют самый масштабный после Второй мировой войны миграционный кризис в странах ЕС, который достиг своего пика в 2015 г. Этот кризис был опосредован, в свою очередь, несколькими обстоятельствами: непродуманной внешнеполитической стратегией западных держав, спровоцировавшей вмешательство во внутренние дела стран третьего мира, и военными конфликтами, потоками беженцев из охваченных хаосом регионов (прежде всего, Ближнего Востока и Африки), непоследовательной либеральной миграционной политикой ЕС, а также провалом проекта мультикультурализма, продемонстрировавшего в современных условиях свою бессистемность и неэффективность. Как отмечают исследователи, это приводит к необходимости выработки новых, достаточно амбивалентных стратегий и тактических приемов по разрешению сложившейся кризисной ситуации: «В результате для защиты либеральных принципов и проекта „нации-согражданства“ западное государство отказывается от политики мультикультурализма и все чаще прибегает к практике использования нелиберальных норм в отношении иммигрантов, чтобы „либерализировать нелиберальное“ (С. Joppke), установить культурные и иные ограничения для обеспечения „общности судьбы народа“ и защитить национальную идентичность»²³³.

Во Франции проблема мигрантов и их инкорпорации во французское общество стоит наиболее остро из всех европейских стран: «В настоящее время расширение притока мусульманских мигрантов приобрело необратимый характер вследствие натурализации, высокого уровня рождаемости (в 2-3 раза выше, чем у коренного населения) и политики воссоединения семей мигрантов. Это привело к тому, что во Франции проживает самая многочисленная мусульманская диаспора в Европе, а ислам превратился во вторую религию страны»²³⁴. Это создает плодотворную почву для роста ксенофобских настроений и активно используется в разных контекстах популистскими лидерами. Кроме того, эти настроения подкрепляются и тем обстоятельством, что Франция приобрела в последнее время не слишком привлекательный «титул» самой опасной страны в Европе в связи с количеством террористических актов, которые были осуществлены на ее территории (более десяти терактов за полтора года — с января 2015 г. по июль 2016 г.).

Еще одной важнейшей причиной актуализации феномена популизма на современном этапе становится фактор кризиса демократической легитимности, который разворачивается в странах Евросоюза сразу на двух уровнях — национальном и наднациональном. В первом случае речь идет о росте недоверия граждан к традиционным элитам, о деформации сложившейся системы политических отношений и партийного представительства, неспособности существующей политической системы представлять интересы большого количества разнообразных социальных групп: «Политическая система на самом деле выступает как способ производства власти посредством класса профессиональных политиков. В этом случае отпадает потребность в выражении интересов и артикуляции требований политическим актором. Все эти функции будут исполняться им исключительно для публики в режиме «симулякра», формальной копии классической либеральной системы артикуляции и реализации интересов общества. Сама же «политическая кухня» профессионалов не будет принимать во внимание эти интересы, ибо они не имеют ничего общего с политической деятельностью как реализацией «чистой власти»²³⁵. Примером может служить ситуация, которая сложилась в преддверии президентских и парламентских выборов 2017 г. во Франции, где, как отмечают исследователи, подавляющее большинство французов не испытывали доверия к политической элите: «...они считают, что политики коррумпированы (62 %) и действуют в своих интересах (82 %)»²³⁶. Эти процессы на национальном уровне дополняются высоким уровнем недоверия со стороны граждан к наднациональным политическим институтам и структурам, функционирующим на уровне Евросоюза, к брюссельской бюрократии в целом. Таким образом, оформляется общий для всех европейских стран тренд кризиса политической легитимности: «Сегодняшняя реальность состоит в том, что экономический кризис, независимо от своего происхождения, смешивается с потенциально далеко идущим кризисом легитимности европейской политической системы... Чем больше долговой кризис подрывает послевоенный социальный контракт современной Европы, тем меньше остается доверия избирателей к политической системе, которая рассматривается как нарушитель сделки»²³⁷.