Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Австро-Венгрия и Германия, заинтересованные в дополнительном источнике живой силы, первыми изменили политику в польском вопросе, выступив после начала мировой войны за образование «Срединной Европы» под руководством Германии. Правда, германские правящие круги, провозглашая необходимость, по словам депутата рейхстага Ф. Науманна, образования под руководством рейха «Срединной Европы между Россией и Западными державами»[244], с решением судьбы ее восточных земель определились не сразу. В результате дискуссии возобладало мнение о создании на восточных рубежах региона буферных государств (впрочем, эта идея выдвигалась еще в XIX веке)[245]. 4 ноября 1916 г. император Австро-Венгрии Франц-Иосиф I опубликовал рескрипт о создании Польского королевства и самостоятельном управлении Галиции, 5 ноября генерал-губернаторы германской и австрийской зон оккупации Царства Польского издали «Воззвание двух императоров» (Германии и Австро-Венгрии). В нем говорилось о создании «самостоятельного польского государства» из земель Царства Польского с определением его границ после войны, но данный акт не имел законодательного характера. 15 ноября царское правительство выступило с протестом против создания центральными державами буферного польского государства, обещая, что Россия намерена после войны образовать «целокупную Польшу» с предоставлением ей автономии[246]. Центральные державы не помышляли о подлинной польской независимости и автономии украинцев Галиции, но на фоне заявлений царского правительства о необходимости решить польскую и галицийскую проблемы после окончания войны их позиция представлялась более предпочтительной. В то же время власти Германии планировали выселить поляков из западной части Царства Польского, а на их место направить немцев из России и Польши[247]. Претворение проекта в жизнь гарантировало сохранение польских земель в составе Пруссии, предвосхищая, по словам историка И. Хайса (ученика Ф. Фишера), «фантастические мечты Гиммлера об империи СС на германизированном Востоке» и нацистскую концепцию «жизненного пространства»[248]. Разрабатываемая германскими правящими кругами геополитическая модель предполагала подчинение России Германии в случае победы рейха в войне, что превращало Германскую империю в неуязвимую мировую державу[249], чего так опасался Маккиндер.

Как же на фоне австро-германских инициатив в ЦВЕ эволюционировала политика России? После отступления русской армии из Галиции и Царства Польского ориентировавшиеся на Антанту польские силы активизировались. Из женевских бесед Сватковского и Дмовского в декабре 1915 г. явствовало, что лидер эндеков считал ошибкой разработку проектов устройства Польши без учета мнения поляков. Дмовский говорил: «.с международной точки зрения его [польский вопрос] надо рассматривать даже не как национальный вопрос, а просто как фактор европейского соотношения сил. Посмотрите на Германию: она ставит вопрос о создании хозяйственного союза не на национальную, а на географическую почву». По мнению же Сватковского, польское «тампонное или буферное государство» между Россией и Германией неприемлемо для Франции и Англии, поскольку у них нет «уверенности, что Россия, перестав быть непосредственной соседкой Германии, будет надежной союзницей Запада в следующей войне». Когда «беседа коснулась германской политики, натравливающей поляков на белорусские и. литовские земли с тем, чтобы поссорить поляков с Россией», Дмовский отметил, что «считал бы вредным для поляков (…) тратить время и силы для борьбы за сохранение исторических позиций, от которых (…) все равно придется отказаться»[250].

В январе 1916 г. царь заменил Горемыкина на Б.В. Штюрмера, который откладывал рассмотрение польского вопроса на послевоенный период, хотя большинство политических партий высказалось за его скорейшее разрешение[251]. Посол в Париже А.П. Извольский в январском письме Сазонову причислял проблему Польши к «наиболее важным для нас вопросам»[252]. Вице-директор канцелярии МИД Н.А. Базили предлагал в феврале высказаться о будущем устройстве Польши в связи с планируемым ее включением в средне-европейский союз и созданием «из польских областей России, Германии и Австрии особого государства»[253]. 22 февраля, выступая в Государственной думе, Сазонов обратил внимание депутатов на расчленение центральными державами Царства Польского и заявил, что «польский вопрос приобретает международный характер»[254]. Объявленный германским рейхсканцлером Т. Бетман-Гольвегом поиск новых путей решения польского вопроса стал поводом для апрельской записки Сазонова, в которой он высказался за «самобытное существование Царства в единении с Россией», указав, что иначе Германия сделает Варшаву «центром политической интриги» против нас. Сазонова поддержали Нератов, Извольский, начальник штаба верховного главнокомандующего М.В. Алексеев, главком Юго-Западного фронта А.А. Брусилов[255].