Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект

Объяснялось «кустарничество», в частности, межведомственной неразберихой, о которой сообщал ЦК РКП(б) в январе 1921 г. В.М. Молотов, в то время секретарь ЦК компартии Украины: «.работа в Галиции <…> переплетается с работой на Украине <…> [и] входит в круг деятельности Коминтерна, мы возбудили перед Коминтерном вопрос о том, чтобы работа в <…> Галиции проводилась нами, но под контролем и [по] заданиям Коминтерна <…> Предложение это было отклонено Коминтерном <…> Политбюро ЦК КП(б)У постановило обратиться к Вам с просьбой поддержать наше предложение перед Коминтерном»[609]. Представитель ЦК Коммунистической рабочей партии Польши (КРПП) при ИККИ Э. Прухняк сообщил Зиновьеву, что после совещаний с начальником Разведупра Украины Р.В. Лонгвой и курировавшим Разведупр заместителем председателя ВЧК И.С. Уншлихтом работу среди украинских эмигрантов в Польше возложили на КРПП, но секретариат Председателя ИККИ сведения о проводимых мероприятиях получал не сразу. Политбюро ЦК КП(б)У узнало о работе в Восточной Галиции лишь после визита его представителя в ИККИ Ф.Я. Кона к Троцкому. Кон объяснял трудности получения информации позицией Разведупра: «Поручение (…) возложено <…> на тов. Лонгву, под <…> наблюдением тов. Уншлихта»[610].

Объявленный Х съездом РКП(б) переход к новой экономической политике привел к определенному повороту во внешней политике Москвы: ее целью стала не сама мировая революция, а подготовка к ней, о чем фактически говорил Ленин[611]. Дипломаты начали активнее выступать в защиту государственных интересов России. Накануне съезда Гиллерсон писал Чичерину: за границей ИККИ «отождествляется с Советским Правительством. Агрессивность Коммунистического авангарда пролетариата претворяется в агрессивность Советской России <…> выгодно ли сейчас для Советской России <…> мировое революционное движение <…>. Ведь без заграничной технической помощи <…> мы ни электрификации не создадим, ни хозяйства нашего не наладим. А ведь широкое и глубокое революционное движение за границей расстроит и там хозяйство <…>. Помощи оттуда мы получить не сумеем. Не наладив нашего хозяйства, мы обречены на гибель <…>. Простите за отступление, быть может <…> еретическое»[612].

Сталин и до Х съезда партии, и в своем докладе на съезде отмечал: «Польша, Чехословакия, не могут существовать: а) без угнетения своих национальных меньшинств <…> б) без расширения своей территории за счет соседей, что вызывает конфликты и войны <…> в) без подчинения “великим” империалистическим державам»; он подчеркивал необходимость видеть противоречия, «которые существуют между господствующими великими державами и недавно образовавшимися национальными государствами». И далее: «Смысл существования Наркоминдела в том и состоит, чтобы все эти противоречия учесть, на них базироваться, лавировать в рамках этих противоречий»[613]. Однако, как заявил на съезде Л.Б. Каменев, «фактически война не закончена <…> никакие границы не могут считаться твердо установленными»[614].

Опасения в связи с переходом к НЭПу высказывали секции (партии) Коминтерна. Например, представительство КРПП при ИККИ делилось обеспокоенностью с ЦК своей партии: «.как бы Россия своими “государственными” соображениями не затушевала интересы пролетарской революции <…>. Создается серьезная опасность, чтобы, в случае нового столкновения Советской России с Польшей, воля Компартии в целом не оказалась бы скована <…> когда в массу из буржуазной прессы будут пущены волны клеветы против Сов[етской] России под претекстом (предлогом. – В.З.), будто она идет осуществлять интересы русского капитала»[615].

В свете новых партийных установок Наркоминдел стремился разграничить функции с Коминтерном и силовыми ведомствами. В частности, коллегия НКИД приняла в марте 1921 г. специальное постановление, направленное на устранение параллелизма в деле информации с Региструпом и ВЧК[616]. ЦК РКП(б) по представлению НКИД вынес ряд решений по вопросу о разграничении деятельности правительственных агентов и агентов Коминтерна[617]. 4 мая 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) утвердило тезисы о взаимоотношениях между органами Наркоминдела и Коминтерна, в которых, в частности, говорилось: «Использование аппарата Коминдела [НКИД] в целях осуществления партийных задач Коминтерна должно проводиться с соблюдением всех правил строжайшей конспирации»[618].