Политрук

— Будешь, Тёма! — жестко обронил я. — Будешь! Не можешь — научим, не хочешь — заставим. Орднунг унд дисциплинен! — посмотрел на циферблат, и добавил: — Выходим через двадцать минут.

* * *

Ночь выдалась ясная — звезды в вышине мерцали гроздьями, но их зыбкого сияния не хватало, чтобы рассеять тьму. Тугая непроглядная чернота заливала все вокруг, как осьминожья сепия, как китайская тушь — да с чем не сравни, всё верно. Хоть с сырой нефтью.

Ориентировались мы по памяти и тактильным ощущениям. Нашарили промоину — миновали на карачках. Нащупали дорогу, заросшую травой — пересекли…

Я осторожно, «по-индейски», — опираясь на руки и пальцы ног, чтобы пузом не шуршать, одолел травянистую колею. Рядом пластался Иван Годунов, сержант-разведчик.

— Тут «колючка» шла в два ряда, — зашептал он, не поднимая головы. — Спасибо «Юнкерсу», обронил бомбу, расчистил проход! А то ведь, чего удумали — проволокой цепляли за мины! Чуть потянешь — и хана…

— Кусачки прихватил?

— Да, товарищ командир!

— Выдвигаемся…

Мы с сержантом, как ползли, так и съехали в воронку, до сих пор вонявшую кислым дымом. Дождавшись, пока вся группа сползется, я тихо проговорил:

— Иван — за мной, а вы все за ним, как договаривались. Ни на полшага в сторону, иначе разметает всех! Лев, вешки не забыл?

— Со мной, товарищ командир! — обиженно прогудел старшина.

— Да тише ты! Втыкай на каждый шаг. Ты — слева, Иван — справа. За мной…

Я выбрался по сыпучему откосу, и снова ощутил под руками мягкую, вянущую траву. Вблизи самой воронки мин не было — сдетонировали, но стоило мне одолеть метров пять, со скоростью задумчивой черепахи, как потянуло опасным «сквозняком».

«Сквозило» у меня в голове. Я осторожно вытянул руку влево — «задуло» сильнее. Противопехотная. Метра полтора до нее. По правую руку «задышал» еще один ВОП — этот выглядывал поближе. Я сместился и продвинулся еще на шаг. «Дунуло» в лицо. Слабо, метров с двух.

Подвинувшись, боязливо обогнул мину. Здоровая дура… Противотанковая.

— Что? — шепнул я, ощутив прикосновение к сапогу.

— Это я так, товарищ командир… Сверяюсь.

— А-а… Иван, впереди «шпрингмины» очень плотно сидят, не обойти. Проползем, но только носом в подошвы! Понял? Ни локоть не выставлять, ни носок!

— Понял, товарищ командир…

Я протиснулся между двух опасных железяк, начиненных тротилом или мелинитом. «Дуло» так, что пот катился по лицу. Еще шаг… Еще два… Пять… Десять…

Луч прожектора полыхнул в стороне, но я мигом уронил лоб на обратную сторону ладони, носом втягивая прель от корней травы. Голубоватый свет скользнул по спине, описал дугу, умывая сиянием каждый бугорок, и погас, обваливая еще более плотную тьму.

«Это фигня…» — думалось мне.

Тут луга с перелесками, а вот за Полунино опять лес встает. Так немецкие саперы приучились засеки готовить в подарок наступающим — срубали деревья на высоте человеческого роста. Остовы заостряли кольями, а стволы укладывали макушками на север и восток. Да еще минировали завалы, швайнехунде недоделанные, опутывая колючей проволокой или вовсе спиралью Бруно. Ухватишься ненароком — разрежет до кости.

А тут — лепота! Ползи себе, да ползи…

Я вытянул руку вправо — пусто. Влево — не «дует».

— Всё! — прошелестел мой голос. — Прошли! «Нейтралка»! Группа разграждения, вперед! — вытянув ладонь перед собой, сосредоточился. — Проволока не под током!

— Ага! — повеселели саперы, проползая первыми.

Их было четверо, с бывалым сержантом Косенчуком. Группа канула в темноту, не издавая даже слабого шелеста, но не задержалась. Вскоре трава передо мною качнулась, и шепнула голосом красноармейца Будаша:

— Проход готов, товарищ командир!

— Группы прикрытия, вперед!

Не отрываясь от земли, я проводил группы на слух. В каждой группе — по пять бойцов. В пятерке Ходановича пыхтел Ломов, а под командованием сержанта Якуша сопел Трошкин. Тёмка отчетливо трусил, угодив в моральный переплет.

Он даже не так собственной смерти боялся, как чужой. Переступить через табу — и убить врага… Почти невмоготу!

«Мне будто легче…» — мелькнуло в голове.

— Надо, Тёма, надо! — прошептал я, забывшись.

— Чего, товарищ командир? — не понял Годунов.

— Это я не тебе…

— А-а…

— Прикрытие на месте!

— За мной…

Группа захвата потянулась вперед, минуя разорванные плети колючки, и я оглянулся. Лица разведчиков не белели в темноте — косые полосы сажи с вазелином смазали их, растворяя четкий силуэт. Практиковалась ли подобная маскировка в этом времени или я занес лайфхак из будущего? Да какая разница! Главное — польза…

Не знаю, почему, но именно сейчас у меня получилось уразуметь, прочувствовать всю надрывную сложность Сычевско-Ржевской наступательной операции, или как ее, там, назвали в Ставке Верховного главнокомандования.