Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев

В результате 20 июля 1960 г. выходит совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О промысловой кооперации», предписывающее передать все оставшиеся артели в ведение государства и упразднить Роспромсовет[456], хотя ничто не предвещало столь печального конца.

Если верить свидетельствам А.Е. Петрушева, В.Г. Лосева и Е.Э. Бейлиной — бывших руководящих работников промысловой кооперации, опрошенных уральским историком П.Г. Назаровым в 1990‑х гг., то с инициативой упразднения кооперации выступил вовсе не Хрущёв, а Анастас Микоян. На одном из совещаний о недостатках в работе промкооперации Микоян неожиданно встал и устало предложил: «А давайте совсем их ликвидируем», после чего решение и было принято без каких-либо обсуждений[457]. Ясно, что за очередным раскулачиванием стоял «бульдозер государства» Хрущёв, научившийся по-сталински прятаться от истории за новых ежовых при проталкивании непопулярных решений.

Историки А.А. Пасс и П.А. Рыжий считают, что на принятие столь неожиданного и радикального решения по промкооперации тогдашнее руководство страны толкнули, как ни странно это звучит, успехи кооператоров, чьи прибыли росли с каждым годом. Ни одна отрасль не работала с такой рентабельностью перед своим упразднением. Именно это и породило недовольство партноменклатуры, увидевшей в кооператорах вызов сытно кормившему их государству. На частном предпринимательстве в СССР был поставлен большой крест, а в Уголовном кодексе появилась соответствующая статья под номером 153 — «Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество»: «Частнопредпринимательская деятельность с использованием государственных, кооперативных или иных общественных форм — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до пяти лет с конфискацией имущества. Коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества»[458].

В результате вся коммерческая деятельность ушла в тень, но совсем не исчезла. Это было воспринято как вызов коммунистическому проекту, и Никита Сергеевич начал действовать сталинскими методами, которые совсем недавно критиковал с трибуны ХХ съезда партии. Как крайне ограниченный человек, догматик-марксист, он был убеждён, что социалистическое хозяйство — самое прогрессивное. Хотя сам с восторгом вспоминал изобилие товаров и низкие цены на продукты в годы НЭПа, но начётничество побеждало здравый смысл. Все негативные явления, в том числе преступления в экономической сфере, по его убеждениям, не имели под собой объективных предпосылок. Это не система виновата, а это люди плохие и несознательные. Накажем их, и всё в экономике будет прекрасно. Обретя ничем не ограниченную власть, запретив артели, Хрущёв стал делать единственное, в чём был «асом» — бороться с частной инициативой всеми возможными способами, не гнушаясь противозаконных.

Было ужесточено преследование «расхитителей социалистической собственности». По всей стране началась «ловля» предпринимателей, т. н. «цеховиков», многие из которых совсем недавно были душой артелей и кооперативов. В первую очередь Хрущёв призвал навести порядок в организациях заготовительной кооперации, создавать специальные органы сбытовой кооперации для скупки излишков сельскохозяйственной продукции у колхозников, дабы не дать им возможности торговать самим. Также намечалось ликвидировать все индивидуально-частные ремонтные мастерские, организовать государственную скупку всех вещей с постепенным закрытием рынков в крупных городах и промышленных центрах в течение 1961–1963 гг., запретить выдачу патентов на кустарное производство, установить единые цены на продовольственные и промышленные товары.