Полюбить бездушного

Может, не пришло время? Может, Архиепископу что-то нужно от Чевинфорда. А потом в один прекрасный момент я перестану себя контролировать, и…

— Пошли, — Налькар дергает меня за руку.

От взгляда на теневой артефакт меня начинает болеть голова. Будто бы внутри сидит небольшой бесенок и непрестанно долбит в барабаны.

Бесенок…

Одно такое существо цеплялось ко мне. А еще Инквизиция…

Безымянный Бог!

Но почему я не вижу каких-либо изменений в своей ауре? Ответ может быть лишь один — чары наложил куда более искусный маг, чем я. Опытный, талантливый, умелый, много знающий о запретной магии. Например, сам Архиепископ.

Как же болит голова! С магическими воздействиями всегда так. Они начинают сопротивляться, когда о них узнают. Чувствуют опасность.

Постоянно оглядываюсь назад. Мне кажется, что за спиной слышатся чьи-то шаги и оборачиваюсь в надежде увидеть Чевинфорда. Но вижу лишь гнущиеся от ветра деревья, странных зверей с лишними конечностями, взмывающих из зарослей птиц.

Сердце сжимается, будто само пугается.

Смотрю вверх и вижу, что над нами повисла серая низкая туча.

— Нужно идти быстрее. Сейчас начнется пальцедождь.

Что такое пальцедождь я не знаю, да и знать не хочу. Но облако над головой кажется неуловимо странным, правильным, будто рукотворным.

— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю я.

— Тут есть одна пещера, — сухо отвечает Налькар. — Там безопасно.

Я снова сопротивляюсь. Пытаюсь вырваться, но рука альбиноса сжимает как тиски. Нога скользит по земле. Я кричу, но на мне отвечают лишь животные. Из леса доносится рев, клацанье, завывание, хрюканье…

— Тише! Малефаруса разбудишь! Еще с его курами пустоты не хватало разбираться! — говорит Налькар, одновременно прикрывая мне рот рукой. Я кусаю его. Изо всех сил. Но он, кажется, даже не чувствует боль.

Когда отпускаю, вижу капли крови на его белоснежной коже.

— Успокоилась? — спрашивает он. — Пошли!

И продолжает тащить меня через лес. Понимаю, что сопротивляться тщетно. Даже если сбегу — вряд ли мне здесь выжить в одиночестве. От этого наступает ощущение безысходности. Все, конец. Не знаю, что со мной собрался делать Налькар, Ник или кто он такой, но он похоже сошел с ума и явно замыслил что-то нехорошее.

Перед глазами что-то проносится. Раздается стук. Опускаю взгляд и вижу человеческий палец. Откуда он упал?

Замечаю, что палец двигается и сгибается в трех местах. Жуть какая!

Спустя секунду рядом с ним приземляется еще один. Падает он точнехонько в лужу, и вода обрызгивает мое лицо. Земля вздрагивает, словно желая скинуть меня..

— Пальцевый дождь! Бежим!

Я бегу. Точнее ноги сами несут меня. Слышу удары вокруг. Перед глазами проносится еще один палец, и еще. Чувствую, что вот-вот упаду и так и случается. Зацепляюсь за сухую ветку и оказываюсь лицом в грязи. Открываю глаза и вижу тянущийся ко мне палец. Машинально отползаю и тут же оказываюсь на руках Налькара.

Страшно. Очень страшно. Давненько мне не было так страшно. В ушах с каждой секундой стучит все сильнее. Не хочу смотреть вокруг. Вглядываюсь в лицо Альбиноса. Он бежит со мной на руках, но на его лице не дрожит ни один мускул, будто этот человек и вовсе ничего не чувствует. А грохот валящихся с небес пальцев с каждым мигом все усиливается.

Вижу чернеющий вход в пещеру. Там виднеется какое-то синее свечение. Еще один артефакт? Но когда Налькар заносит меня внутрь, понимаю, что нет.

Прямо передо мной в земле большое углубление, на дне которого из-под треснувшей скорлупы выглядывает глаз. Огромный, с вертикальным зрачком. Он слегка светится, освещая нависшие надо мной зубья скал.

— Здесь мы в безопасности, — говорит Налькар. — Гигаморф не подпустит к себе аномалии.

Глаз всматривается в меня и от этого взгляда кожа становится гусиной. Снизу доносится тихий стон, будто бы существу внизу очень тяжело.

— Садись, — говорит Налькар, указывая на небольшое возвышение.

Я слушаюсь. Скала холодная, но ровная.

— Ночью угоним корабль, — продолжает он.

— Что с тобой случилось, Ник? — спрашиваю я, всматриваясь в его лицо.

— Что со мной случилось? — он мгновенно меняется. Лицо наполняется злобой. — Я пожертвовал собой, чтоб спасти тебя. Потому что все еще тебя люблю. Я стал сильным, ловким. Я смогу одолеть треклятого капитана в бою!

— Не нужно. Он не такой плохой…

— Не говори мне этого. Тебе это все внушили! — альбинос смотрит на меня так, будто разочарован во мне.

— С тобой что-то сделали.

— Я сам пошел на это. Добровольно. Не веришь? Глянь! Давай, загляни в мою память!

Налькар садится напротив меня. Опускает голову, и я снова чувствую, что могу пользоваться магией. Но понимаю, что против инквизитора она бессильна.

— Давай. Загляни в мою память, — шепчет он.

— Хорошо, — отвечаю я, а по щеке катится слеза. Хочется быть подальше отсюда. Никогда не приплывать в Кардемикану. Мне жаль и Чевинфорда, и Ника.

Кладу руки на голову альбиноса и мир начинает играть яркими красками и кружиться. Начинаю видеть его глазами. Проваливаюсь в прошлое и чувствую, что для него это действительно большой срок. С того времени, как Ник прыгнул за борт «Вендетты» для него прошло двенадцать лет.