Полк, к бою!

На привале я спросил у стрелков, кто из них хочет стать пулеметчиком. Желающих не оказалось. Ведь все они видели, как под тяжестью станков гнулись спины моих подчиненных, как наводчики перекладывали с одного натруженного плеча на другое тела пулеметов, а подносчики обвешаны четырьмя-пятью коробками, хоть сейчас и пустыми. А каково им будет, если набить ленты патронами?

Пришлось просто приказать двум молодым и крепким бойцам нести станки, чередуясь с моими ребятами.

— Если понравится, — пошутил я, — то зачислю вас в пулеметный взвод на все виды довольствия.

Эти мои слова они встретили без видимого удовольствия.

Через два с половиной часа мы все же подошли к району сосредоточения своего батальона. И вовремя. Он уже был построен в походную колонну.

3-я рота замыкала строй батальона. Командира же и политрука на месте не оказалось. На мой вопрос, где они, лейтенант Илларионов ответил:

— У командира батальона. Задачу получают. — И тут же спросил: — А Вася-то, знаешь?..

Я молча кивнул головой.

— Мы думали, что и вас уже не увидим больше…

— Как видишь, целы. — И тут же перешел к волновавшему меня вопросу: Где кухня, где старшина? Люди голодные, боеприпасов нет…

И тут как раз сзади послышался зычный голос старшины роты:

— Кто еще не завтракал, живо на кухню!

Старшина шел вдоль строя роты. Шел в расстегнутой шинели, сбив шапку на затылок. Увидев меня с Илларионовым, направился к нам:

— Что ж взвод-то ваш, лейтенант, не идет на завтрак? Повара ведь могут и вылить суп из котлов.

— Не лейтенант, а товарищ лейтенант! — резко оборвал я его. — Понятно?

— Ну пусть товарищ лейтенант, подумаешь, — передернул плечами старшина.

— Через пятнадцать минут, товарищ старшина, накормить моих людей и выдать боеприпасы! Слышите? Засекаю время! — приказал я по-прежнему повышенным тоном. И достал часы.

Старшина что-то пробормотал и отвернулся от меня.

— Не выполните приказ, пойдете вторым номером к пулемету! — уже не сдержавшись, крикнул я.

— А я вам не подчиненный. Что вы кричите на меня при всех?! — попытался было старшина сам перейти в атаку.

— Отставить разговоры! Повторяю еще раз: через пятнадцать минут накормить второй и пулеметный взводы и выдать боеприпасы! — властно приказал я. — К тому же приведите себя в порядок! И станьте как следует, когда с вами разговаривает лейтенант!

— С вами, товарищ лейтенант, и пошутить нельзя, — испуганно пробормотал старшина, застегивая шинель. И тут же сорвался с места, побежал к моим людям.

Вскоре пришли командир и политрук роты. Они очень обрадовались, увидев меня. Я вкратце доложил им обо всем и подал ротному список боевого расчета 2-го взвода и своих людей.

— О тебе спрашивал комбат, — сказал командир роты. — Ему тоже нужно доложить о твоем прибытии.

Он тут же написал короткую записку и отправил ее с посыльным к командиру батальона. Через несколько минут красноармеец вернулся и доложил, что лейтенанта Хомуло вызывает к себе капитан Клетнов.

— Иди! — сказал Новожилов. — Вчера тяжело ранен командир второй роты старший лейтенант Митин. Вот, вместо него… Разговор шел о тебе. Протягивая руку, пристально посмотрел мне в глаза, тихо произнес: — Желаю удачи.

Политрук же обнял меня, похлопал по спине, сказал:

— В бою береги себя.

* * *

Да, так оно и вышло. Меня назначили командиром 2-й стрелковой роты. Роты… Одно только название. В действительности же в строю всего лишь шестьдесят человек. Вот они идут, усталые, какие-то даже понурые.

Впереди роты вышагивает высокий, крепкого телосложения политрук Н. А. Сафронов. Рядом с ним какой-то, среднего роста, младший лейтенант.

Поравнявшись с Сафроновым, отдаю ему честь, здороваюсь за руку.

— К нам? — спрашивает он.

— К вам. Только что назначен вместо Митина.

— Добре… — Политрук помолчал. А затем зачем-то уточнил: — А Семена Ивановича в голову ранило. Осколком. Жаркий вчера денек был! Видишь, что осталось от роты?

Я молча кивнул головой. Попросил:

— Ознакомьте меня хоть кратко с ротой. Кто командует взводами, сколько в живых командиров отделений, какое вооружение?

— На первом взводе — вот он, младший лейтенант Елинский. — Сафронов кивнул на своего спутника. — Взводом командует два года. Вторым, третьим и пулеметным взводами командуют временно младшие командиры срочной службы. Сам понимаешь, это не средний комсостав, но вчера обстрелялись, пороху понюхали. Из оружия в роте — один станковый пулемет, шесть ручных. Остальное винтовки. Вот и все, что можно сказать.

Вызвав командиров взводов в голову колонны, я накоротке познакомился и с ними. Не забыл вызвать и старшину. Ему строго-настрого наказал следить за своевременной доставкой во взводы боеприпасов и питания.

Впереди завиднелась небольшая, шириной метров двести, поляна. И только мы подошли к ней, как над головами засвистели пули. Фашисты!

Гитлеровцы били разрывными пулями. Попадая в ветки деревьев, те с резким треском лопались, разбрызгивая более мелкие осколки. И от этого создавалось впечатление, что в нас стреляют со всех сторон.

Роты залегли, ответили огнем на огонь.