Читаем Полка. О главных книгах русской литературы полностью

От трагикомического бытописания, за которое тексты Петрушевской долго клеймили «чернухой», один шаг до страшной сказки. «Номер Один, или В садах других возможностей» (2004) – целый сказочный роман, в котором условная постсоветская реальность, с запахом нищеты и опасным квартирным вопросом, выступает только фоном для авантюрной истории с переселением душ. Здесь действуют учёные, шаманы, бандиты и людоеды, открываются порталы в святилище северного народа, предсказывают будущее и воскрешают мертвецов. Плюс к лихому сюжету в романе на полную мощность работает умение писательницы перемешивать стили и речевые потоки (например, внутренняя речь одного героя может заметно распадаться на два голоса). К «семейно-бытовым» темам ненавязчиво добавляются новые философские вопросы о религии, золотом веке и роли медиа. Редкое по нынешним временам изобилие.


Виктор Пелевин. Чапаев и Пустота

О чём эта книга?

Поэт-декадент Пётр Пустота перемещается между двумя мирами. В одном он воюет на фронтах Гражданской вместе с Василием Чапаевым, который, сохраняя черты легендарного комдива и героя анекдотов, предстаёт ещё и просветлённым восточным мудрецом. В другом измерении Пётр – пациент психиатрической лечебницы, которого пытаются вернуть к реальности из мира навязчивых фантазий. Во множественной вселенной Пелевина анекдоты, блокбастеры и поп-хиты оказываются отражением древних архетипов, а вышедшая из колеи реальность девяностых объявляется иллюзией, порождением беспокойного человеческого ума. «Чапаев…» выводит Пелевина в первые писатели постсоветской России и выдаёт ему на десятилетия вперёд кредит читательского доверия, позволяющий год за годом прикладывать всё тот же метод к текущим новостям, общественным трендам и технологическим новшествам.

Когда она написана?

В середине 1990-х, в период между вооружённым конфликтом у Белого дома (который косвенно упоминается в романе) и президентскими выборами 1996 года (явно повлиявшими на следующую книгу Пелевина, «Generation "П"»). Пелевин к этому времени уже известен в различных кругах – от фанатов научной фантастики до критиков, следящих за литературными новинками, его печатает и даже награждает собственной премией журнал «Знамя», растерявший миллионные перестроечные тиражи, но не утративший авторитета. Градус внимания к современной прозе тем не менее уже не так велик, как в годы перестройки: жизнь меняется слишком быстро, читающая публика теряет опору (в том числе экономическую), вокруг – бандитские разборки, коммерческие ларьки, латиноамериканские сериалы, первая чеченская война. Писатель больше не звезда и не духовный лидер. Вооружившись приёмами из арсенала эзотерики и постмодерна, Пелевин вернёт себе этот статус – а заодно впустит в русскую литературу и разборки, и ларьки, и сериалы.


Виктор Пелевин[1248]


Штурм Белого дома в Москве. 4 октября 1993 года[1249]


Как она написана?

Слог Пелевина предельно скуп – и даже то, что основной рассказчик существует одновременно в двух эпохах, а действие нередко переносится в галлюцинаторные миры обитателей психбольницы, не заставляет автора прибегать к литературным играм и стилизациям. О декадентском прошлом рассказчика говорит лишь любовь к афоризмам в пессимистически-шопенгауэровском духе. Нередко стиль «Чапаева…» напоминает милицейский протокол, впрочем обильно украшенный шутками, скрытыми цитатами (в диапазоне от Демьяна Бедного до буддийских трактатов), философскими рассуждениями и фирменными пелевинскими каламбурами. Точки наивысшего напряжения в романе не связаны с острыми поворотами сюжета: это диалоги, кинжальный обмен репликами между простецом Петром и его более подкованными в эзотерическом плане собеседниками, раскрывающими ему подлинную суть бытия. Возможно, главное отличие «Чапаева…» от других пелевинских текстов состоит в том, что здесь мы единственный раз видим в таком масштабе Пелевина-поэта: сразу несколько его стихотворений – совершенно не пародийных и не стилизаторских, как часто у В. П., – переданы автором главному герою.

Что на неё повлияло?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разгерметизация
Разгерметизация

В своё время в СССР можно было быть недовольным одним из двух:·  либо в принципе тем, что в стране строится коммунизм как общество, в котором нет места агрессивному паразитизму индивида на жизни и труде окружающих;·  либо тем, что в процессе осуществления этого идеала имеют место ошибки и он сопровождается разного рода злоупотреблениями как со стороны партийно-государственной власти, так и со стороны «простых граждан».В 1985 г. так называемую «перестройку» начали агрессивные паразиты, прикрывая свою политику словоблудием амбициозных дураков.То есть, «перестройку» начали те, кто был недоволен социализмом в принципе и желал закрыть перспективу коммунизма как общества, в котором не будет места агрессивному паразитизму их самих и их наследников. Когда эта подлая суть «перестройки» стала ощутима в конце 1980 х годов, то нашлись люди, не приемлющие дурную и лицемерную политику режима, олицетворяемого М.С.Горбачёвым. Они решили заняться политической самодеятельностью — на иных нравственно-этических основах выработать и провести в жизнь альтернативный политический курс, который выражал бы жизненные интересы как их самих, так и подавляющего большинства людей, живущих своим трудом на зарплату и более или менее нравственно готовых жить в обществе, в котором нет места паразитизму.В процессе этой деятельности возникла потребность провести ревизию того исторического мифа, который культивировал ЦК КПСС, опираясь на всю мощь Советского государства, а также и того якобы альтернативного официальному исторического мифа, который культивировали диссиденты того времени при поддержке из-за рубежа радиостанций «Голос Америки», «Свобода» и других государственных структур и самодеятельных общественных организаций, прямо или опосредованно подконтрольных ЦРУ и другим спецслужбам капиталистических государств.Ревизия исторических мифов была доведена этими людьми до кануна государственного переворота в России 7 ноября 1917 г., получившего название «Великая Октябрьская социалистическая революция».Материалы этой ревизии культовых исторических мифов были названы «Разгерметизация». Рукописи «Разгерметизации» были размножены на пишущей машинке и в ксерокопиях распространялись среди тех, кто проявил к ним интерес. Кроме того, они были адресно доведены до сведения аппарата ЦК КПСС и руководства КГБ СССР, тогдашних лидеров антигорбачевской оппозиции.

Внутренний Предиктор СССР

Публицистика / Критика / История / Политика