Полка. О главных книгах русской литературы

Более того, все эти события как будто вообще не влияют на логику и развитие сюжета, о них почти демонстративно сообщается впроброс. За свадьбой не следует никакого описания отношений молодых супругов. Об аресте Анисима за подделку и сбыт фальшивых денег говорится задним числом, как о событии, к которому все давно привыкли. Рождение маленького Никифора происходит тоже за кадром, а убийство его все принимают как данность, лишь пеняя Липе, что «не уберегла» младенца. Чехову важны не события, не действие, а скорее интонация, ритм повествования. Именно они делают «В овраге» не страшилкой про деревенские нравы, а лаконичным эпосом про гибель старого, патриархального мира: романность, эпичность повести отмечали почти все, кто писал когда-либо о ней.

Что на неё повлияло?

«В овраге» — одна из самых «идейных» и, как следствие, созвучных современной литературе вещей Чехова. Сюжетная канва повести — крушение одного семейства — определённо напоминает «Будденброков» Томаса Манна, опубликованных почти одновременно с «В овраге». «Будденброки» непосредственно на Чехова влиять не могли (скорее наоборот — велико было влияние Чехова на Манна): они были переведены на русский лишь в 1903 году и в сильно сокращённой версии; скорее всего, имя Манна было незнакомо Чехову, хоть он и читал по-немецки. Но два произведения роднят не только общие очертания сюжета. Они выросли из одной и той же теории вырождения, принадлежащей австрийскому врачу и мыслителю Максу Нордау, весьма популярной в 1890-е годы и хорошо знакомой обоим авторам. И в «Будденброках», и в чеховской повести есть след его идеи распада традиционных ценностей, конца определённого этапа истории человечества, когда семья была действительно важным, необходимым для индивидуального выживания институтом. У Манна разрушается клан состоятельных буржуа, чьё благополучие держится именно на родственных связях. У Чехова терпит крах основательное деревенское семейство. В обоих случаях семью ничего уже не объединяет, кроме традиции и привычки. Пусть Чехов почти всегда о Нордау высказывался иронично, но влияние его идей определённо испытал.

На другой источник влияния указывал Леонид Гроссман в своей статье «Натурализм Чехова». В ней он прямо пишет, что повесть «В овраге» родственна романам Эмиля Золя — «как бы повторяет в маленьком масштабе „Землю“». Элементы описания здесь однородны, бытовые картины в основном схожи. ‹…› …самый живописный штрих в описании чеховской Аксиньи — сходство этой стройной и гибкой уклеевской бабы с гадюкой — отмечает и одну из крестьянок Золя. Дочь чудовищного Жэзю Кри, худая, нервная и чувственная девочка отличается той же «обнажённостью гадюки»[1531].

Наконец, многие современники Чехова обращали внимание на влияние на него Горького — и буквальное (именно Горький уговорил Чехова писать повесть), и художественное: Чехов работает с «мужицкой темой», которая считалась «территорией Горького».

Как она была опубликована?

«В овраге» предназначалась поначалу для газеты «Русские ведомости», но, так как и объём произведения, и сроки работы над ним растянулись, впервые повесть была опубликована в другом издании — журнале «Жизнь», сотрудничать с которым Чехова на протяжении всего 1899 года уговаривали его сотрудники и публиковавшиеся в нём знакомые литераторы, в частности Максим Горький. Он настойчиво советовал Чехову: «Вот славно было бы, если б Вы согласились на их условия! Соглашайтесь!» (обещанный гонорар был выше обычного — 500 рублей), справлялся о ходе работы, рекомендовал редактора Владимира Поссе как человека талантливого и деятельного.

Когда работа над повестью была уже окончена, в конце декабря 1899 года, Чехов писал критику Михаилу Меньшикову — то ли в шутку, то ли всерьёз: «В этой повести я живописую фабричную жизнь, трактую о том, какая она поганая, — и только вчера случайно узнал, что „Жизнь“ — орган марксистский, фабричный. Как же теперь быть?»

20 декабря Чехов отправил повесть в редакцию «Жизни», к Новому году получил редактуру, в спешке вносил правки в текст, и в конце января номер с повестью «В овраге» вышел. Правда, в тексте было слишком много опечаток — Чехов назвал эту публикацию «оргией типографской неряшливости» и больше с «Жизнью» не сотрудничал, а в переписке с Горьким высказывался о публикациях в журнале весьма едко.

Поэтому, когда спустя три года, в 1903-м, появилась возможность напечатать «В овраге» ещё раз — в собрании сочинений, выходившем в издательстве Адольфа Маркса, Чехов повесть достаточно сильно отредактировал и исправил многочисленные ошибки, попавшие в первоначальную версию.

Как её приняли?