Полка. О главных книгах русской литературы

Чехов нарочно выбирает место действия, в котором сталкиваются противоположные миры — деревня и фабрика, сельская и городская культура. Как позднее в «Вишнёвом саде» дворянская культура хрестоматийно гибла под стук топоров — так здесь патриархальный крестьянский уклад разрушается под натиском фабрик. Которые, стоит заметить, описываются Чеховым грубо и физиологично: в Уклееве всегда пахло «фабричными отбросами и уксусной кислотой».

От кожевенной фабрики вода в речке часто становилась вонючей; отбросы заражали луг, крестьянский скот страдал от сибирской язвы, и фабрику приказано было закрыть. Она считалась закрытой, но работала тайно…

Когда фабрика простаивает, прежний крестьянин, а теперь фабричный рабочий Прохор «по дворам корочки собирает» и на упрёк своей племянницы Липы: «Ты бы, говорю, дяденька, пока что пахать пошёл или дрова пилить, что срамиться!» — сетует, что от «хрестианской» работы отбился и ничего больше не умеет. Таким образом, чеховское Уклеево — место не столько географически и социологически точное (хотя подобных мест было множество), сколько символическое.

Фабричные корпуса и собор Успения Пресвятой Богоматери. Егорьевск, 1890-е годы[1538]

Зачем нужны в повести фальшивые деньги?

Важный образ в повести — фальшивые деньги. Приехав из города, Анисим Цыбукин одаривает домашних серебряными рублями и полтинниками — «прелесть этого подарка была именно в том, что все монеты, как на подбор, были новенькие и сверкали на солнце». Как мы узнаём позднее, монеты неспроста сияют новизной: Анисим самолично производит их в городе вместе со своим приятелем Самородовым. За это его и арестовывают вскоре после свадьбы (и, если догадки его родных правдивы, ещё до неё увольняют из полиции, хотя прямо об этом в повести не говорится).

Помимо сюжетной, важную роль фальшивые деньги играют в повести именно как метафора, образ. На это обращал внимание в своём эссе о Чехове Александр Солженицын: старик Григорий, вернувшись после суда над сыном, не может отличить настоящих, своих денег от фальшивых. И далее Чехов это доводит почти до абсурда: в финале повести старик остаётся без копейки, потому что не уверен, какие деньги настоящие, а какие нет. Его невестка, жена глухого Степана Аксинья, раздаёт фальшивые деньги косарям — Солженицын называет эту деталь одной из самых характерных в её образе. Благолепие цыбукинского дома стоит на обмане и корысти.

Наконец, фальшивые деньги срабатывают как зримое воплощение нового, индустриального мира, непонятного и незнакомого большинству героев. Он ставит их в тупик, морочит им голову, он им попросту незнаком, а потому опасен. Поэтому патриархального, старозаветного Григория Петровича они доводят до безумия и нищенского существования. А звериная Аксинья пользуется ими — весьма ловко.

Фальшивые двадцатикопеечные монеты. 1907 год[1539]

Почему женщины в повести сильнее мужчин?

Критик Михаил Меньшиков первым обратил внимание, что мужские образы в повести оказываются в тени женских: «Женщина, как известно, более действительная представительница породы, стихийные начала выражены в ней лучше, чем в мужчине»[1540]. Действительно, и основательно-добродушный Григорий Петрович, и бессловесный Степан, и простак Анисим равно в сюжете и в образном строе «В овраге» играют роли если не статистов, то пассивных персонажей. Активные же герои — именно женщины. В первую очередь это Аксинья, которая ловко управляется с лавкой и в итоге становится её полноправной владелицей и фабриканткой. Этот образ — самый зоологический, одновременно отталкивающий и витальный, среди чеховских персонажей: «…в её стройности было что-то змеиное; зелёная, с жёлтой грудью, с улыбкой, она глядела, как весной из молодой ржи глядит на прохожего гадюка». Характеризуя эту героиню, Чехов балансирует на грани женоненавистничества — но в качестве антиподов Аксиньи выводит других, не менее важных женских персонажей.

Женщина с котёнком. 1900-е годы[1541]