Полковник Империи

– И что им движет? Только амбиции?

– Судя по всему. Причем находящиеся далеко за пределами того, что он может получить в России. Почему он ушел в рейд, несмотря на то, что знал – сведения о его плане передали нам? Глупо же. Мог бы атаковать в другом месте. Прошел бы легче. Но нет. Что им двигало?

– Жажда славы? Хотя… он и так в ней купался. Да и на глупость все это совершенно не похоже. Он же смог. И довольно легко смог.

– Вы помните доклад Циллергута? В России назревают очень большие проблемы. Над Императором сгущаются тучи. И тут, Меншиков, выступавший фундаментом стабильности положения монарха, вывозит супругу с ребенком подальше от Петрограда и отправляется в, казалось бы, самоубийственный рейд. Причем, почти сразу после его начала начинает действовать не по тому плану, который передал наверх. Зачем? Думаете, вся это импровизация и случайное стечение обстоятельств? А брак с дочерью Императора? Простое совпадение?

– Вы думаете?

– И зачем ему Кайзер? Зачем он его возит с собой?

– Да, это непонятно, – согласился Гальдер и, опережая собеседника демонстративно фыркнул. – Только не говорите, что он хочет совершить жертвоприношение.

– Это не исключено. Но, думаю, он ему нужен для того, чтобы война раньше времени не закончилась. Именно поэтому, обозначив атаку Вены он отвернул на Рим.

– С чего вы вообще взяли, что он идет на Рим? По отрывочным сведениям, автоколонну русских видели в районе Венеции. Там дорога идет с востока на запад. Даже если Меншиков действительно отвернул в Италию, то он вполне может выйти в тыл итало-австрийской группировки на французском фронте.

– Может. А зачем? Мы ведь все еще играем игру, в которой Максим стремится только к достижению своих, чрезвычайно амбициозных планов? Так ведь?

– Допустим… допустим… – покивал Гальдер. – Все равно странно. Рим выглядит ловушкой. Он сам себя ограничит в маневре. Там не так много дорог. Его довольно легко можно будет заблокировать там. Не понимаю.

– Значит он не считает Рим ловушкой.

– Мы что-то упустили? – Повел бровью начальник Генерального штаба. – Насколько мне известно, сил для штурма итальянской столице у него нет. Полк – это всего лишь полк. Пусть даже и механизированный.

– Соглашусь, – кивнул Смекер. – Но тогда что? Он планирует его проскочить как Берлин в прошлом году и пограбить?– Возможно. Но зачем? Что это даст? – Покачав головой произнес Франц Гальдер. – Король довольно осторожен. Он попытается избежать встречи с русскими гостями. Да и потом куда ему деваться?

Сказал. После чего медленно прошелся по достаточно просторному залу и, подойдя к окну, открыл его. Свежий, прохладный вечерний воздух ворвался внутрь и немного взбодрил его. Взгляд начальника Генерального штаба заскользил по стенам близлежащих зданий, словно он хотел там что-то увидеть. Какую-то зацепку, оправдание, объяснение. Невольно он уставился на ворону, которая сидела напротив его окна на противоположной крыше и деловито чистила перья.

– Мы ведь по существу о нем ничего не знаем, – наконец произнес Франц. – Одни предположения. Одна пустота. Одно сплошное ничего. Что самое странное. За столько месяцев, затратив столько сил мы не нашли ни одного человека, который действительно знал Максима в прошлом. Одни болтуны… и те, кто знал других людей, полагая, что это он. Так не бывает.

– Не бывает, – согласился Пауль.

– Но разговоры с птицами… что за вздор? Ну как в этом можно поверить?! – Меж тем продолжал Франц, прилипнув взглядом к вороне. И та, о чудо, внезапно прекратила чистить перья и посмотрела на начальника штабе с, как ему казалось, укором. Так-то он невольно просто повысил голос, привлекая ее внимание. Но накрученный и утомленный он сам себе придумал весь необходимый комплекс ассоциаций. Отчего вздрогнул и резко закрыв окно, отошел чуть в сторону, чтобы эта ворона его не видела. Отошел и перекрестился.

– Что с вами Франц? – Обеспокоено поинтересовался Людвиг Бек.

– Устал… просто устал… – торопливо произнес Гальдер. Потер лоб и посмотрел в упор на Пауля. – Мы на самом деле не знаем ничего толком. Вокруг этого человека какая-то зияющая пустота, плотно набитая мифами.

– Почему не знаем? Все его жизнь с 26 августа 1914 года мы знает буквально по дням. Боевой путь. Лечение. Даже про инцидент в кладовке, после которого Император был вынужден отдать за него свою дочь, тоже знаем. Он настолько яркий, словно на витрине стоит.

– Ни дня без подвигов. Ни часа без свершений? – Фыркнув, шутливо поинтересовался Бек.

– Как-то так. Он настолько деятельный, что вокруг него постоянно что-то происходит. И это несложно установить. А вот до 26 августа – зловещая тишина. Словно его и не было вовсе. Словно…

– Хватит! – Воскликнул Франц. – Отставить мистику!