Полковник Империи

Пауль держался неплохо, хоть новые детали повергли бы в шок любого. Он ведь уже добрые полгода как был вовлечён в команду, ведущую расследование деятельности этого странного русского. И был хорошо осведомлён об «успехах» разведки.

«Шведские журналисты», попытавшиеся найти материалы о прошлом Меншикова, упёрлись в зияющую пустоту. Конечно, кое-что нашлось. Но эти слова и свидетельства не выдерживали никакой – даже самой ненавязчивой – проверки. То есть оказались обычной болтовнёй и ложью. Больше полугода работы «журналистов» не привели ровным счётом ни к чему. Всё выглядело так, словно Максим «вылупился» сразу там на поле боя… сразу взрослым, пьяным и в мундире. Бред. Полный бред.

Какие-то детали удалось найти, но все они касались жизни Меншикова после появления там, в Восточной Пруссии. Он выглядел удивительно противоестественно и неуместно. Словно чужак, пытавшийся вписаться в инородную окружающую реальность.

Он хорошо знал немецкий язык. Но откуда? Кто его учил? Прекрасно владел английским. Ещё интереснее. Но со странным акцентом. Да и русский язык его резал слух собеседников, включая массу непривычных слов и необычный выговор… мелодику… темп… манеру разговора. Уверенную, какая бывает только у человека, привыкшего командовать. Однако не похожую ни на что привычное. Офицеры говорили иначе. Купцы тоже. Уголовни-

ки – тем более. Общее впечатление было таким, словно Максим свалился с другой планеты.

Над этим вопросом работали не только «шведские журналисты» в России. Нет. По официальной легенде он воевал на полях Второй Балканской войны. И разведка не стала игнорировать это направление. Как и легенду. Однако ничего не удалось выяснить.

Точнее, описание личности вероятного бастарда Ивана Меншикова дало совсем не тот результат, который ожидался в Генеральном штабе Германии. В устное описание внешности и характера Максим никак не желал укладываться. Это был настолько другой человек, что и не пересказать. Ни видом своим, ни манерами, ни привычками, ни знаниями оригинальный бастард на того героя, что творил невероятное на полях этой войны, не походил. Совершенно.

Но как так-то?!

У рабочей группы Генерального штаба просто мозги вскипали от попытки увязать все полученные сведения. Получался какой-то безумный, абсурдный ребус. Сейчас же, слушая рассказ этого человека, Пауль с огромным трудом сдерживал эмоции. Потому что ему было страшно… жутко… Его собеседник говорил бред и чушь, в представлении окружающих. Вон как сдержанно улыбаются сотрудники криминальной полиции и офицеры комендатуры, что пришли полюбопытствовать. Даже ему пришлось пошутить для вида, усомнившись в словах собеседника для публики. Чтобы не потерять лицо.

– Альвы… эльфы… – медленно произнёс Пауль. – Кто это? Те маленькие существа с крылышками из сказок? Или, может быть, забавные крошки, сопровождающие Санта-Клауса?

– Херр майор, вы позволите? – произнёс мужчина совершенно удивительного вида. Этакий антагонист Смекера. Его очки в роговой оправе, казалось, были надеты несколько набекрень, хотя как это можно сделать, Пауль не понимал. Сальные волосы были так мастерски причёсаны, что вызывали желание обрить бедолагу, дабы он больше с ними не мучился. А мундир… это была песня. Мужчина этот был далёк от худобы, и форма, пошитая из не по уставу дорогой ткани, выдавала в нём достаток. Однако она сидела на нём ТАК, что у Пауля чуть глаза не стали кровоточить. Эта «рогожка» умудрялась местами на нём висеть мешком, а кое-где и идти «в облипочку», сдавливая телеса так, словно была на размер меньше необходимой. Но кто так её пошил – не ясно. Хотя если приглядеться, то оказывалось, что дело было не в форме, а в самом человеке. Он был не в состоянии носить её правильно. Да и растолстел несколько с момента её пошива…

– Кто вы? Представьтесь! – с трудом сдержав прущее из него раздражение, поинтересовался Смекер.

– Шульц, Герман Шульц. Старший канцелярист при комендатуре. Призван в марте 1915 года. По состоянию здоровья признан годным только к прохождению службы во вспомогательных тыловых частях. До призыва препода-

вал средневековую литературу в Мюнхенском университете.

– Ясно. Что вы хотели сказать?

– В германских мифах Раннего Средневековья эльфы – это могущественные существа, равные асам – таким как Один, Тор, Фрея и прочие. Их конкуренты и в какой-то мере антагонисты. Бессмертные, красивые, сильные, умные. Судя по всему, германские верования восходят к более древним кельтским поверьям, где образ этого народа раскрывается ещё глубже, шире и интереснее, хотя сведений именно по кельтским поверьям у нас немного. У этого народа много названий: эльфы, альвы, туаты, сиды, старший народ, люди богов, племя Дану и прочее. И хотя свидетельств их существования до сих пор не найдено, о них много где упоминается. Отрывочно. Практически во всех уголках древней Европы можно найти упоминание о них.

– И как они выглядели? Могущественные маленькие человечки с крылышками?