Полководцы, прославившие Россию

Бывал смел Михаил Дмитриевич не только в бою, также никогда не лебезил перед начальством. На военном совете, где обсуждался предстоящий штурм Плевны, ему не понравилось, что войска предполагается послать в лоб, прямо на пушки, как будто он напрасно разведку производил! А был на том совете сам царь, и Скобелев прямо царю и говорит:

– На направлении главного удара много пушек турецких, нельзя в лоб атаковать, надо сперва окружить противника.

Только глупый был у нас тогда царь, не послушал умного Скобелева, велел только «ура» погромче кричать. И пошли войска в атаку. Скобелев как мог поддерживал своих солдат.

– Ай да молодцы!.. Ай да богатыри! – кричал он.

Шквальный огонь турецких пушек бил по нашим войскам. Скобелев заметил, что совсем туго приходится одному из батальонов, далеко прорвавшемуся вперёд.

– Возьмите две роты резерва и отвлеките противника, – велел он одному из своих офицеров.

Тут Скобелев увидел между солдат старого пехотинца с орденом Святого Георгия на груди.

– Это за что у тебя «Георгий»? – спросил Скобелев.

– За Севастополь, – ответил тот.

Скобелев понял, что перед ним солдат, который ещё с легендарным Нахимовым держал оборону Севастополя. Тогда генерал снял с головы свою фуражку и низко в пояс поклонился солдату. Этот случай произошёл на глазах у военного корреспондента, и он описал его в своих воспоминаниях.

Несмотря на отчаянные попытки взять Плевну, в тот раз ничего не получилось. Пришлось отступить с большими потерями. Тогда только послушали Скобелева и окружили противника со всех сторон. И уже после основательной артподготовки снова пошли на штурм. Но турки и не думали сдаваться! Отчаянно визжа, башибузуки кидались в контратаку, рубя своими кривыми саблями налево и направо. Их встречали русские штыки.

– Вперёд, ребята! – вскричал генерал Скобелев и верхом на своём белом коне повёл в бой последний резерв.

И в этом бою он как всегда отличался хладнокровием, подавая всем пример выдержкой и спокойствием даже в самой горячей схватке с противником. А солдаты шли за ним как за знаменем и впереди него, собой закрывая от вражеских пуль, и с воодушевлением били врага. С великим трудом удалось тогда отбить у турок болгарский город Плевну, а по результатам той войны Болгария получила независимость.

«Прежде всего, нужно иметь дерзость при знаниях и таланте, а остальное всё приложится… Расчёт и дерзость».

Михаил Скобелев был подлинным народным любимцем. О Белом генерале рассказывали легенды, о его мужестве пели песни. И сам он любил народ, всегда заботился о простых солдатах. Он строил школы и церкви, в столице Болгарии ему установлен памятник, а про осаду Плевны снят очень интересный фильм «Турецкий гамбит».

Степан Осипович Макаров

Адмирал – герой Русско-японской войны, полярный исследователь и изобретатель, строитель первых ледоколов

1849–1904 гг.

Трудно сыскать в истории нашего героического флота человека более деятельного, более образованного и более талантливого, чем Степан Осипович Макаров. Служба его пришлась на период, когда парусные корабли окончательно уступили место пароходам и техническое оснащение нового флота требовало незамедлительного внедрения научных разработок. И Макаров в этом преуспел!

Он происходил из бедной семьи, нанимать учителей для подготовки к морскому училищу у его родителей не было возможности. Но Стёпа мечтал о море! Поэтому он самостоятельно усиленно готовился, много читал, с раннего детства Макаров отличался высоким уровнем самодисциплины и поэтому сумел не только поступить в училище, но и успешно его окончить.

В первом же плавании Степана Макарова командир корабля, характеризуя молодого офицера, отмечал его особенное усердие, старание и любознательность. А вскоре в научном журнале появилась статья Степана Макарова, в которой он предлагал разделять трюмы кораблей водонепроницаемыми переборками, чтобы, если где-то возникнет течь, вода залила бы только один отсек и не могла распространиться по всему кораблю. Так возникла теория непотопляемости.

«Для человека любознательного и одарённого всё интересно и всё достойно его познания. Изучение же окружающей моряка стихии не только не вредит военному назначению судов, но, напротив, пробуждая мысль, отрывает людей от рутины судовой жизни».