Полководцы Святой Руси

Пимен, формально изверженный из сана, должен был совершить два путешествия к грекам. Его мытарства и злоключения кончились печально. Не добившись своего, он скончался на чужбине в 1389 году, отлученный от Церкви.

Выбора больше не оставалось. Единственный, пусть и не любимый великим князем, претендент на Московскую кафедру, Киприан, получил полное признание у наследника Дмитрия — Василия I. Ибо в том году, когда расстался с жизнью странный митрополит Пимен, Господь позвал к Себе на суд и Дмитрия Ивановича. «Замятня на митрополии» пришла к финалу, и, кажется, сам Бог подвел ей итог…

А теперь стоит вернуться из второй половины 1380-х на десятилетие назад.

Затевается жестокое противоборство с Ордой. Для православного правителя немыслимое дело выходить против иноверного воинства, рискуя своей головой, жизнью ратников-христиан и судьбой державы, не заручившись поддержкой со стороны Церкви, не получив от нее благословения. На общей вере и на общем церковном организме в гораздо большей степени держится чувство русского единства, нежели на общей крови правящей династии Рюриковичей и власти ее представителей над отдельными княжествами. Вера христианская и Церковь православная — вот фундамент, на котором возможно строительство нового здания единой Руси вместо старого, рассыпавшегося в крошки. Иной почвы нет. Ординарная сила какого-либо правителя, пусть даже столь могущественного, как великий князь Дмитрий Иванович, ничто по сравнению с твердью духовной. И если твердь эта устами великого праведника способна сказать: «Не бойся, дело твое правое, с тобою Господь и Церковь Его», — то дело сладится. Если же нет, то лучше и не начинать.

Источники в разных вариантах доносят до нашего времени известие о том, что такое благословение великий князь Дмитрий Иванович получил. И дал его именно игумен Троицкой обители преподобный Сергий Радонежский, великий светоч русского монашества.

Вот слова из житийного повествования о встрече великого князя Московского и смиренного игумена Троицкой обители: «Приде князь великий в монастырь к преподобному Сергиу и рече ему: „Отче, велиа печаль обдержит мя. Слышах бо, яко Мамай воздвиже всю Орду и идет на Русскую землю, хотя разорити церквы, их же Христос кровию своею искупи. Тем же, отче святый, помоли Бога о том, яко сия печаль обща всем християном есть“. Преподобный же отвеща: „Иди противу их и, Богу помогаю щути, победиши, и здрав с вои своими возвратишися, токмо не малодушествуй“. Князь же отвеща: „Аще убо Бог поможет ми молитвами твоими, то пришед поставлю церковь во имя Пречистыа владычица нашя Богородица честнаго еа Успениа и монастырь составлю общаго житиа“».

Но известие о благословении преподобного Сергия создает для историков две большие проблемы, рождающие дискуссии. Во-первых, его нет в ранних летописных источниках. Оно появляется в источниках поздних, к тому же имеет несколько версий и разновидностей, порой противоречащих одна другой. Во-вторых, возникает вопрос: о каком благословении может идти речь, когда Церковь и великий князь пребывают в состоянии тяжелого конфликта, а именно «замятни на митрополии»?!

Историк В. А. Кучкин полагал, что благословение было получено великим князем от преподобного не в 1380 году, а в 1378-м, перед походом против Бегича. По его словам, в самой ранней редакции Жития благословение не связывалось с событиями Куликовской битвы, связь эта появилась лишь в более поздних вариантах[218].

Другой современный историк, И. Н. Данилевский, вообще отрицает сам факт благословения, полученного Дмитрием Ивановичем от святого Сергия Радонежского. Так, например, он пишет: «Первое упоминание Сергия Радонежского в связи с Куликовской битвой встречается в пространной летописной повести: за два дня до сражения Дмитрию Ивановичу якобы „приспела грамота от преподобного игумена Сергиа и от святого старца благословение; в ней же написано благословение таково, веля ему битися с Тотары: ‘Чтобы еси, господине, таки пошел, а поможет ти Бог и святаа Богородица’“… Остается лишь гадать, как послание Сергия, о котором идет здесь речь, попало в руки Дмитрия Донского… Привычный же нам развернутый рассказ о визите Дмитрия Ивановича к троицкому игумену появляется лишь в „Сказании о Мамаевом побоище“, через сто с лишним лет после знаменитого сражения… В этом рассказе Сергий оправдывает и задержку Дмитрия, связанную с заездом в монастырь, и предсказывает скорую победу над врагом»[219].

Кто-то задается вопросом: что за благословение такое небывалое, из-за которого великий князь сдвинул воинство свое с прямой дороги в Коломну и увел его далеко на север, к Радонежу, сделав, таким образом, колоссальную петлю?