Полководцы Святой Руси

Автор этих строк чувствует необходимость среди всех этих полемик занять твердую позицию: благословение так или иначе было получено Дмитрием Ивановичем. Читатель же имеет право присоединиться к нему или выбрать себе иную правду.

Вот аргументы для позиции доверия к факту Сергиева благословения.

1. Конечно, допустимо, что благословение было получено в 1378 году, более того, возможно, Сергий дал его даже раньше: в 1374 году, например, на фоне первых актов «розмирья» между Дмитрием Ивановичем и Мамаем. Благословение вообще могло быть обретено неоднократно. Но так же допустимо, что оно было дано и в 1380-м. Два великих русских, два великих православных человека, размышляя о бедах, проблемах и будущем Руси, очевидно, могли преодолеть то, что кажется современному ученому непреодолимым. Власть митрополита, главы Церкви, вопрос огромный, очень важный. Но нельзя рассматривать его в одной лишь политической плоскости, именно это и делает его «камнем преткновения». Если же взглянуть на него с плана духовного, всё выглядит иначе: вопрос об ослаблении ига иноверного, нависшего над всем народом, и о грядущем освобождении от этого ига выше и важнее вопроса о власти. Две огромные личности, очевидно, умели объединиться на высоте, где у иных людей горло перехватывает от разреженности воздуха, оставив на будущее проблемы низин, пусть и масштабные. Кому-то дано, а кто-то даже не понимает, как это и Кем может быть дано.

2. Если благословение было передано в письменной форме, а именно в виде грамоты, полученной Дмитрием Ивановичем перед битвой, то в этом нет ничего необычного или фантастического. Либо святой Сергий отправил гонца, либо великий князь загодя отправил гонца к святому Сергию, и тот передал грамотку вовремя — точь-в-точь, чтобы гонец успел к великокняжескому воинству накануне битвы. Притом относительно раннее известие о письменном благословении доносит до наших дней Софийская 1-я летопись, источник не из худших и не из поздних.

3. Воинство, «сделавшее крюк», — свита великого князя. Не тысячи ратников, а отряд охраны, который иноками также воспринимался в качестве воинства. И подобный визит опять-таки ничего странного в себе не имеет.

4. В ранних летописных повествованиях действительно никаких сведений о личном благословении нет. Но древняя летописная история событий 1380 года вообще лаконична, бедна подробностями, если не сказать суха. Летописец вполне мог опустить то, что казалось ему и его современникам очевидным.

Попытаемся представить, как происходила встреча преподобного Сергия и великого князя. Подробностей визита Дмитрия Ивановича к игумену троицкому вроде бы много, но все они позднего происхождения. А значит, содержат в себе немало сомнительного. Реконструируя события того времени, многое приходится додумывать, используя стихию художественной литературы, а не твердый порядок научного знания. С этих позиций встреча двух величайших людей эпохи могла выглядеть примерно так.

Две дюжины всадников едут по лесной дороге. На них нет кольчуг, но сразу видно: это воины — при них мечи в ножнах и длинные ножи на поясе. Под копытами коней хлюпает жидкая грязь. С неба сеется мелкий дождик. Одежда намокла.

Доезжают до поляны, за которой видны темная чащоба и невысокий холм. Передний всадник поднимает руку. «Возвращайтесь в деревню. Дальше я один. Ждите к вечеру».

Остальные поворачивают коней. Никто не смеет ему прекословить.

Вождь отряда медленно едет дальше в одиночестве. Ему надо собраться с мыслями. Какими словами он объяснит старцу свое намерение? Что ему ответит благочестивый человек? Сумеет ли он объяснить монаху то, что недоступно уму иного боярина? Да он и сам не сразу осознал, какая на Руси происходит перемена.

В девять лет перед мальчишкой согнули спины гордые бояре московские в глубоком поклоне. Дмитрий, сын Ивана, стал великим князем. Возглавил всю Северо-Восточную Русь. С детства Дмитрий Иванович учился двум наукам: воевать и править. Со временем у него начало неплохо получаться и первое, и второе. Он сделался опытным полководцем. Он построил в Москве новый Кремль — белокаменный, вместо старого, деревянного. Он приказал чеканить собственную монету — такого не бывало на Руси вот уже более трехсот лет. Он расширил территорию своей державы в несколько раз. Прежде, бывало, Владимир, богатые села вокруг него и связанные с ним города — Кострому, Переяславль-Залесский — получал тот, кто садился на великое княжение по слову хана. Теперь — иное дело: великое княжение забрала себе Москва со всеми городами и селами и никому не отдаст вовеки. Дмитрий Иванович всегда больше чувствовал себя воином, чем дипломатом. Львом, а не лисицей. Ему больше нравилось решать внешние проблемы вооруженной силой, чем долгими переговорами с неясным итогом. Да и с подданными князь проявлял большую суровость. Как иначе? Время такое. Само время научило его быть сильным и не давать спуску врагам.

Всадник усмехнулся: едет к иноку на поклон, а гордыни в душе имеет — море разливанное! Так не годится. О другом думать надо.