Читаем Полководцы Святой Руси полностью

Вероятно, брат его Андрей не был удовлетворен дележом — он поехал в Орду выяснять отношения через хана. Возможно, в его планы входило забрать себе и великое княжение Владимирское у дяди — не по обычаю, ибо система престолонаследия Древней Руси предполагала первенство младшего брата над сыном старшего брата. Андрей поехал один[118].

Теперь и самому Александру пришлось первый раз «поехать в татары»: Батый, как сообщает житийная повесть, позвал его к себе в Орду. Видимо, странным показалось хану, что младший брат выдвигает политические претензии, а старший молчит, не пытаясь бунтовать против дяди… Визитом к Батыю мытарства Александра Ярославича не закончились. Потребовалось отправляться в Каракорум. Притом обоим братьям.

А может быть, не существовало никакого недовольства, исходящего от младшего брата: Александр и Андрей были вызваны в ханскую ставку, поскольку являлись брачными свойственниками Чингисидов — по третьей жене Ярослава Всеволодовича. Для монголов это обстоятельство могло стать достаточным аргументом к тому, чтобы разделить Русь между ними. А дядя… возможно, он мыслился как «временный вариант»: по русской старине Владимирский великокняжеский престол — его, всё честь по чести. Но он не засылает послов в Орду и сам не едет. То ли рассчитывает обойтись без ярлыка на княжение, то ли скорее понимает: там, в сердце чужого народа, он никто и его не рассматривают как настоящего претендента… Как знать. Тут много гадательного, ибо исторические источники скудны, неразговорчивы.

Александр Ярославич провел вдалеке от Руси два года — 1248-й и 1249-й. Странствуя по громадной Империи монголов, он впервые до конца осознал, что Руси противостоит не просто очередной народ степняков, а государство-чудовище, доселе невиданное, обладающее неизмеримым военным потенциалом.

Н. М. Карамзин с большим чувством пишет о горестной доле, ожидавшей русских князей, которым приходилось совершать столь дальнее и тяжелое путешествие: «Александр и брат его долженствовали, подобно Ярославу, ехать в Татарию к великому хану. Сии путешествия были ужасны: надлежало проститься с отечеством на долгое время, терпеть голод и жажду, отдыхать на снегу или на земле, раскаленной лучами солнца; везде голая печальная степь, лишенная убранства и тени лесов, усеянная костями несчастных странников; вместо городов и селений представлялись взору одни кладбища народов кочующих. Может быть, в самой глубокой древности ходили там караваны купеческие: скифы и греки сражались с опасностью, нуждою и скукою, по крайней мере, в надежде обогатиться золотом; но что ожидало князей российских в Татарии? Уничижение и горесть. Рабство, тягостное для народа, еще несноснее для государей, рожденных с правом властвовать. Сыновья Ярославовы, скитаясь в сих мертвых пустынях, воспоминали плачевный конец отца своего и думали, что они также, может быть, навеки простились с любезным отечеством»[119]. Поездка осложнилась еще и тем, что скончался хан Гуюк, каракорумский владыка, а последовавшее за его смертью «междуцарствие» наполнилось интригами, подковерной борьбой монгольской знати, взаимной подозрительностью. В Каракоруме князья-Ярославичи, сами, возможно, не понимая в полной мере этой тайной возни, оказались в роли фактора, требующего «пригляда»: чьи? насколько сильны? как их использовать? Отсюда — задержка и необычное итоговое решение каракорумских властей, о котором речь пойдет ниже.

Вернулся князь Александр лишь к концу 1249 года, и, по выражению летописца, «бысть радость велика в Новегороде». Вместе с ним возвратился и Андрей.

Источники глухо доносят до нас отголоски борьбы за великокняжеский престол, разгоревшейся после кончины Ярослава и отъезда братьев Ярославичей. Лишь недолгое время в стольном граде Владимире удерживался Святослав Всеволодович[120]. Затем великим князем Владимирским стал младший брат Александра, Михаил Хоробрит, захвативший власть не по праву, не по старшинству и не по ярлыку ордынскому. Вскоре он погиб в стычке с литовцами. Святослав вернулся на его место и литовцев со славой отбил. Но этот князь, возможно, не имел от Орды ярлыка на верховную власть, а потому принужден был ее уступить. Позднее, около 1250 года, Святослав Всеволодович пытался восстановить свои права на великое княжение, в сущности, абсолютно законные, если исходить из древних русских обычаев престолонаследия. Он отправился с сыном в Орду, но не преуспел: там уже решили судьбу верховной власти над Русью иначе. На новые попытки у Святослава Всеволодовича, видимо, уже не хватило ни сил, ни средств, ни решительности. Немолодой человек, он вскоре ушел из жизни естественным путем.

По всей видимости, монголы, занятые раздорами собственных вождей, не торопились вмешиваться в дела Северо-Восточной Руси, на время отдав право решать, кому княжить, самой «земле», то есть городским общинам, боярству Владимиро-Суздальского региона. Но как только Каракорум в обстановке установившегося там покоя решил, кому владеть Русью, воля Руси оказалась отодвинутой на второй план.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное