Полководцы Святой Руси

С государствами и народами Западной и Северной Европы Русь то дружит, то воюет — зависит от текущего момента. Никакого «общего отношения» у нее к «Европе» нет. Так же как нет и общего отношения «Европы» к Руси. Русско-норвежские отношения при Александре Ярославиче в целом очень хороши, а русско-шведские, напротив, наполнены жесточайшими боевыми действиями. Отношения с Польшей есть лишь у южнорусских княжеств, и эти отношения по многу раз меняют знак от непримиримой вражды к тесному союзничеству и обратно. Отношения между Русью и Литвой большей частью враждебные. Отношения с немцами… А есть ли на тот момент какие-то «единые немцы»? Новгород отлично уживается с немцами ганзейскими, готландскими, но вынужден бить немцев орденских…

Ровно то же самое и на так называемом «Востоке». Русь то дружит, то воюет с половцами, булгарами, татарами. Всё зависит от надобностей и ресурсов текущего момента. Всё течет, всё стремительно изменяется. С половцами, когда-то непримиримыми врагами, русские князья охотно соединялись брачными связями. Монголам пытались сопротивляться, но покорились перед громадой абсолютного военного превосходства. Учителей в них — таких, как византийцы с их православной державой — не видели, сколь бы ни фантазировали на сей счет евразийцы.

Поэтому полезным было бы начисто отказаться от категорий «Запад» и «Восток» в любых рассуждениях, связанных с историей Руси XIII века. И, наверное, красивый образ, созданный блестящим историком Г. В. Вернадским в нескольких словах: «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели одну цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа», — с этой точки зрения выглядит слишком умозрительным: в нем больше изящной словесности, нежели исторической правды.

А вот то, что действительно существовало, и не только существовало, но и пронизывало всю жизнь народов, это конфессиональная принадлежность.

Русь к середине XIII столетия — крепко православная страна, давно вошедшая в мир восточного христианства как весьма крупный и значимый его элемент. К ней с разных концов подступают язычники — чудь, литва, монголо-татары. Север Новгородчины — размытые границы с карельскими и финскими языческими же племенами. И на всем необозримом пространстве окружающего Русь «языческого интернационала» еще возможно крещение нехристианских народов по православному обряду. Кое-где оно постепенно происходит.

А в некотором отдалении от Руси и ее языческой «окантовки» — католическая область. Тамошние народы (в первую очередь немцы и шведы) осуществляют «натиск на восток», собираясь завоевать и крестить языческие области, где издревле существует «сфера влияния» Руси.

Ислам в ту пору был очень слабым фактором в исторической судьбе Руси. Наверное, раз в десять менее значимым, нежели католицизм. Орда оставалась до середины XIV века в основном языческой. Магометанские народы не стали пока опасным, постоянно действующим врагом Руси, как это будет в эпоху вражды с Крымским ханством и Османской империей. Лишь изредка представители ислама являлись на Русь и, пользуясь административными порядками Монгольской империи, «покусывали» православие. Но для XIII века это скорее исключение, в сущности, исчерпывающееся одним неприятным эпизодом. Летописи доносят глухие, краткие известия о попытке исламизации Владимирской Руси во второй половине XIII века, в самую тяжелую пору ордынского ига. Ее предприняли откупщики ордынской дани, мусульмане-«бесермены», очевидно, из Средней Азии. Под 1262 годом летопись сообщает: «Избави Бог от лютого томления бесурменского люди Ростовьския земли. Вложи ярость в сердца крестьяном, не терпящее насилиа бесермен, всташа вечем, изгнаша их из городов из Ростова, из Володимеря, из Суждаля, из Ярославля. Откупляху бо и оканьнии бесурмене дань Татарьскую и от того великую пагубу творяху, роботяще резы… Того же лета убиша Изосима преступника; тот бе мних, образом точию, сотоне сосуд, бе бо пианица и студословец, празднословец и кощунникъ, конечне отвержеся Христа и бысть бесерменин, вступи в прелесть лжаго пророка Махмета; бе тогда приехал титям [посол, доверенное лицо. — Д. В.] на Русь от царя Татарскаго, именем Кутлубий, зол сын бесерменин, того поспехом окаанныи лишеник творяше христианом великую досаду, и кресту, и святым церквам. Егда же люди на врагы своя восташа на бесермены и прогнаша их, а иных избиша, тогда и сего беззаконника убиша в городе Ярославли. Бе бо тело его ядь псом и вороном»[116].

Как видно, лютование откупщиков, применявших драконовские способы сбора дани и загонявших русских в долговую кабалу, было лишь одной из причин большого восстания; второй стала политика, стимулировавшая принятие мусульманства. Эту попытку некоторые летописи связывают с личностью хана Берке; с кончиной хана-мусульманина проблема исчезла.