∀поллон против Олимпа

— Ну, ты голова! — восхищённо сказал он. — Котелок варит, что надо... Я, надо признать, нерешительным стал. Мог бы и сам догадаться.

— А домой вернуться пробовал? — спросила студентка.

Кирилл сник:

— Сразу же. Вот понял, что могу перемещаться, и пожелал попасть домой. И ничего.

Погрустили.

— А было бы здорово, — произнесла Ленка.

— Да...

— Я имею в виду, было бы здорово, если бы ты удалил отсюда и вот этого героя-любовника, — она махнула рукой в сторону Танатоса.

Ударив себя по голове, парень направился к богу смерти.

— А куда ты перенёс Аида-то? — поинтересовалась пифия Афиногенова.

— Домой, к Персефоне. Она там сидит, такая грустная, без мужа, на обломках их дворца... Вот будет удивление, когда отомрут! — Он обхватил плечи Танатоса.

— Подожди! — окликнула Ленка. — Предлагаю усложнить ребятам жизнь. Выставь этот весь скульптурный ансамбль так, чтобы Аид увидел, как Танатос вот таком виде тянется к Персефоне. Это их слегка отвлечёт.

Кирилл рассмеялся, качая головой, и исчез вместе с загробных дел божком.

— Готово! — отрапортовал он через минуту.

Ленка нетерпеливо топала ногой.

— Отлично, — сказала она. — Теперь надо сбагрить отсюда Аполлона. Есть идеи, куда бы его закинуть?

Одногруппник Харибдовны задумался.

— Могу хоть на Олимп доставить.

Эта идея девушке понравилась:

— Заодно посмотри, чем они там заняты, хорошо?

— Будет сделано, — с ироническим солдафонством в голосе ответил Кирилл. — Как быстро ты мной командовать начала... Но ещё удивительнее, что ты не послала меня сразу за своим рыцарем.

У Ленки челюсть отвисла. Странное дело, почему она не подумала о Польке?!..

— А ты знаешь, где он?

— Должен быть на острове циклопов. Я его в последний раз там видел.

«Прямо откровение за откровением», — подумала девушка и спросила:

— И вы... говорили?

— Нет, я предпочёл оставаться в тени. В общем, веди меня к местному Аполлону, я его утащу, а на обратном пути заскочу за твоим, — постановил Кирилл.

Так и сделали.

Пришли в Ленкины покои, демиург этого мира испарился с голым Фебом под мышкой, а пифия Афиногенова осталась в компании с Сивиллой, расположенной на кровати самым комичным образом. Её любовник исчез, и их поза, в наше время известная как миссионерская, стала неполной. В общем, голая баба в позе курочки гриль.

Прикрыв это непотребство простынёй, Ленка отошла к окну полюбоваться неподвижной ночью. Помаялась там, ожидая Кирилла. Он что-то не возвращался. Передумал помогать? Вряд ли. Он ведь надеется вернуться вместе с ними...

Девушка начала бродить по комнате.

«Ему нужно время на поиски Польки, — решила пифия Афиногенова. — Но что же делать дальше?»

Студентке было абсолютно непонятно, как работала злополучная чаша. Одногруппник Зили Хабибовны провалился в свой Хаос без чаши в руках, ведь чаша осталась у профессорши. А Ленка с Аполлоном провалились в туман, держа по половинке чаши. Никакого правила не угадывается. Чушь.

Внезапно в покоях возник Кирилл. Один.

— Где Полька?! — выдохнула девушка.

— На острове его не оказалось, — ответил парень. — Я ощущаю какое-то противостояние в царстве Посейдона. В общем, нужно больше времени. Не скучай пока.

И исчез.

«Где же ты, паразит? — подумала Ленка с тоской. — Вроде бы, беды не чувствую. Лишь бы не вляпался».

«Море волнуется раз... море волнуется два... Море волнуется три... Любая морская фигура, мать твою, замри!» — мысленно повторял на бегу Ромашкин.

Сначала создавалось ощущение, будто он находится внутри одной из самых суровых картин Айвазовского. Но вскоре свет, исходивший от Посейдона и его «колесницы», совсем перестал освещать пространство, и Аполлон попал в практически полностью тёмное пространство. Впрочем, глаза кое-как привыкли.

Он быстро выдохся — застывшие морские волны были и скользки, и высоки, так что пришлось бежать сторожко. А иногда и на всех четырёх. Чисто эволюционно человек давно встал с четверенек, поэтому усталость только добавлялась.

Дважды парень поскальзывался и падал. Пока он катился вниз, главным развлечением становилось спасение осколка чаши. Третий раз Аполлон свалился, заметив впереди движение и резко переключив испуганное внимание с поддержания равновесия на потенциальную опасность. Ни толком разглядеть ничего не смог, ни с бегом не справился.

Да ещё и приложился тем боком, к которому привязал осколок. Да ещё в лоб прилетел меч в ножнах, висевший на другом боку. Хорошо хоть, плашмя ударил.

Аполлон мысленно «возблагодарил» Посейдона и привстал на колено, морщась от боли в ушибах. Ощупал осколок чаши. Их стало два.

— Вот гадство! — посетовал Ромашкин.

— Нужна помощь? — послышалось с гребня ближайшей волны.

Стало действительно страшно. Конечно, неожиданно. И вторая же мысль — вдруг говорящий и есть повелитель этого глобального стоп-кадра?! Мало ли эти олимпийцы умеют?

Резко обернувшись на голос, Ромашкин сразу же стартовал к говорившему. До молодого незнакомца было недалеко, шагов семь, притом Аполлон рискнул, и двигался изо всех новообретённых сил.