Полная история Белого движения

По графику Круг должен был собраться 17 февраля. К этому времени большая часть Дона была занята большевиками, о новых выборах не могло быть и речи. Так как на встрече присутствовали только те представители прежних Кругов, которые все еще находились в Новочеркасске, появилось название «малый Круг». Должен был состояться еще и съезд иногородних, но этого не случилось, так как ни один их представитель не приехал на встречу, идея равенства умерла вместе с Калединым. Круг продемонстрировал непримиримое отношение к большевикам на первой же встрече, объявил всеобщую мобилизацию и послал делегацию к Добровольческой армии, уговаривая ее остаться и помочь сражаться с большевиками, на пост атамана был назначен Назаров.

Когда 6-й казачий полк вернулся с фронта, все посчитали это чудом: отряд маршировал по улицам Новочеркасска хорошим строевым шагом, в нем не было создано ни комитетов, ни комиссариатов, а казаки горели желанием сражаться. Такая часть, воюющая с недисциплинированной Красной армией, могла принести спасение Дону. После долгих разговорив и празднований она была отправлена на фронт. Под влиянием нового всплеска энтузиазма Добровольческая армия отменила свое отступление и вновь послала генерала Лукомского, как своего постоянного представителя у казаков.

То, что многие восприняли как новые всплески жизни на Дону, являлось, по сути, лишь предсмертными конвульсиями.

Добровольческие организации, сформированные старыми казаками несколькими днями раньше, развалились. 6-й казачий полк, гордость войска, отправился на фронт 19 февраля, но двумя днями позже отказался сражаться. Круг, открытый вначале в таком бескомпромиссном настроении, вскоре послал делегацию Саблину, спрашивая, почему советские войска пришли на Дон, почему сражения продолжаются, хотя Каледин уже умер, а иногородние занимают посты в правительстве (хотя это было уже неправдой).

20 февраля Назаров сообщил Добровольческой армии, что казаки не в состоянии продолжать оказывать сопротивление. Корнилов решил эвакуировать свою армию в ночь на 21 февраля. Эвакуация прошла гладко: 23 февраля армия пришла через Аксай в Ольгинскую, где перегруппировалась. Принимать решение о том, куда идти, было не нужно, так как большевики оставили свободным лишь одно направление.

Лукомский пытался уговорить Назарова, как раньше пытался убедить Каледина присоединиться к походу Добровольческой армии, но атаман считал, что большевики не тронут нового представителя казаков.

Сиверс вошел в Ростов 23 февраля. Саблин мог бы взять город в тот же день, но ждал, пока войска революционного комитета сделают это. Пока Круг обсуждал ответ Саблина 25 февраля, солдаты Военно-революционного комитета под командованием Голубова оккупировали Новочеркасск. Председатель Круга Волошинов и атаман Назаров были арестованы и казнены шесть дней спустя.

Под предводительством атамана Попова полторы тысячи казаков покинули Новочеркасск и начали поход, который должен был продолжаться два месяца. Эвакуация происходила в большом беспорядке: многие казаки и офицеры, желающие присоединиться к походу, поняли это слишком поздно, когда маленькая армия уже ушла.

Занятием Дона большевики завершили завоевание страны: к концу февраля 1918 года советское руководство было признано на всей территории России. Выстрел крейсера «Аврора» заявил о начале Октябрьской революции; казнь Назарова и Волошинова означала ее завершение.

Ледяной поход

Время этого марша можно назвать героической эпохой Добровольческой армии. Успехи большевиков не прекращались, а Белое движение постоянно слабело, тем не менее несколько тысяч человек, покинувших Ростов в конце февраля 1918 года, оставались верны своей идее. Объединенные непримиримой ненавистью к врагу, они проявили чудеса военного искусства; мир видел немного таких малочисленных армий с таким боевым духом.

Несмотря на все лишения, которые пришлось переносить, несмотря на ненависть, которую к ним питало местное население, они были сплочены. Ужасные страдания и удивительные победы того периода быстро стали легендой, а позднее играли важную роль в развитии Белого движения, объединяя командование и давая гордость их солдатам. Даже в эмиграции русские белогвардейцы черпали силу, вспоминая моменты величайшего героизма.