Полная история регги: от истоков до наших дней

У Кларка была возможность записался еще школьником. «Мы с Джейкобом Миллером были близкими друзьями и часто ходили на Studio One — потереться среди местных звезд. Помню, для Лероя Сибблса мы покупали всякие напитки. Однажды я спел, и Коксону понравился мой голос. Боб Энди должен был написать несколько песен для меня, но мои родители хотели, чтобы я сосредоточился на учебе, и у меня не было времени всерьез заняться этим. После школы я пытался сделать несколько записей, но не вышло, и я начал участвовать в шоу талантов с Барри Брауном, The Mighty Diamonds и Шугаром Миноттом, у которого уже была группа The African Brothers, но мы все были молодые тогда, и никто так и не заработал себе имени».

Кларк начал записываться в 1973 году, но его дебют на Federal (продюсером выступил Глена Стэйра) так и не был выпущен; не получила надлежащего продвижения и запись, сделанная для Клэнси Экклза (God Made The Sea And Sun). Первой его работой, которую услышали, стала спродюсированная Рупи Эдвардсом Everyday Wondering (1974 год).

«Я стоял на автобусной остановке, задаваясь вопросом, как все это должно произойти, и я принес песню Рупи, – объясняет Кларк. – Все дело было в моем желании добиться успеха. Рупи отвел меня к Кингу Табби. Потом я сделал ритм на Channel One с Джеки Джексоном и Хаксом Брауном».

Everyday Wondering стала популярной в Лондоне и Нью-Йорке, но Эдвардс пошел дальше – он переработал ритм в абстрактный инструментал Skanga — на котором он сам имитирует голосом звуки различных инструментов. Это был такой крупный хит, что Эдвардс прошел с ним на Top Of The Pops и вскоре переехал в Лондон.

А Кларк после Wondering привлек внимание центровых продюсеров Кингстона, включая Кейта «Стамма» Хобсона (он же Деррик Хобсон), соратника Кейта Хадсона, для которого Кларк записал необычную Golden Snake. «Он был скорее плохим парнем, человеком, который всегда носил с собой нож и рачет [выкидную бритву]», – смеется Кларк.

После кавера песни Смоки Робинсона You Really Got A Hold On Me, сделанной для Глена Брауна, Кларк в конце концов сошелся с Банни Ли.

«Страйкер жил на углу Чансери-лейн, рядом с Армией Спасения. Мы там все тусовались: я, Грегори Айзекс, Стамма и Грязный Гарри. Банни Ли часто ездил в Англию, и однажды пришел и устроил бучу: “Я услышал мелодию, которую вы сделали для Рупи. Она в Лондоне весь танцпол на уши поставила!” Он захотел, чтобы я сделал кавер My Desire, одной из старых песен Shirley & Lee [Ширли Гудмен и Леонард Ли], поэтому я пошел на Treasure Isle. Эрл Зеро и другие ребята из Гринвич Фарм были там с None Shall Escape The Judgement, и теперь Банни захотел, чтобы я пел с этой группой, у него часто все менялось. Перед тем как должна была начаться сессия, мы немного потренировались, и Санта просто играл на тарелке. Банни пришел, услышал и говорит: “Вот, мальчик! Вот чего мы хотим!” – а Санта обычно делал это просто так, в шутку, в качестве разминки. Но это и был новый звук.

Мы пошли, чтобы озвучить My Desire к Кингу Табби, и [Ли] сказал, что я должен попытаться сделать еще раз No One Escape the Judgement, но по-своему, не похоже на Эрла Зеро. Я попробовал и снес все на своем пути, потому что это касалось нового звука, других перспектив. С того момента песней занимался строго Банни Ли, хотя все хотели идти на студию Дюка Рейда. Грегори Айзекс и Джи-Джи отправились туда, чтобы сделать Love Is Overdue».

Кларк твердо держался Страйкера в течение следующих нескольких лет, «из-за цимбала (тарелки), потому что это был хитовый путь, это было то, что нужно людям».

Для вокального стиля Кларка этот саунд был идеальной платформой – он буквально пунктировал необычными волнообразными «кляксами». Наряду с певцами, такими как Эл Кэмпбелл, Кларк был одним из первых, кто записал то, что позже будет называться стилем «дэнсхолл». Его песни касалась как любовных тем, так и «реальности», и он был одинаково искусен в кавер-версиях. Сам Кларк говорит, что сильнейшее влияние на него оказали саунд-системы и растафарианство.

«Я вырос с саунд-системой по соседству. Она называлась The Dub Master и находилась на Уолхэм-Парк-роуд, 31С. Вел дискотеки Ви Джей – из тех ненормальных, что готовы проснуться в четыре утра и врубить музыку. В те дни у него на деревьях висели стальные репродукторы, и мы слушали из них Алтон Эллиса – потрясающего; он обычно и будил меня, и я шел в школу. Ви Джей был растой. Мы были все из гетто, и растафарианство было фокусом гетто. Моя мама исповедовала христианство, но мой старший брат Джеймс “Обадия” Кларк был растаманом, и через некоторое время я тоже начал фокусироваться на растафари».