Полная история регги: от истоков до наших дней

Алькапоне копирует пронзительный крик Ю-Роя: «Йе, йе, йе!», но он, как правило, использует больше рифм и не прочь напеть что-то. Продолжая выступать в El Paso, он становится все более популярным. Но истинная популярность невозможна без записей. «Ю-Рой был у Дюка Рейда, а я решил пойти к Коксону, у которого было несколько отличных ритмов. На Studio One я сделал Nanny Version [в оригинале Nanny Goat от Larry & Alvin]. Для Кита Хадсона я записывался под своим настоящим именем – Дэннис Смит, но чтобы имя звучало поинтереснее, я предложил Коксону: “А давай я буду Дэннис Алькапоне”. После хита Nanny Version, я сделал Home Version на песню Home Кена Бута. Однажды Дюк Рейд послал за мной и сказал: “Это ты сделал версию Nanny Goat? Разве Ю-Рой не помогал тебе с мелодией?” Я сказал: “Нет, я сам все сделал”. Затем Байрон Смит попросил меня записать Mosquito One, и я не отказался». В результате появилась целая серия хитов. «Я думаю, Дюк был впечатлен всем этим. Однажды он позвонил мне и сказал: “Приходи”. Я пришел и сделал у него Teach The Children — получился большой хит, хотя я и минуты не думал, что это выстрелит. Потом мы записали Wake Up Jamaica и Number One Station, а затем я привел Лиззи для Big Beat».

Кроме Big Beat, Алькапоне и Лиззи создали немало хитов, в том числе веселую Ba Ba Ri Ba Skank. Этот дуэт ввел в строй новую формулу, которая предшествовала всемирно известным ямайским дуэтам диджеев 1980-х и 1990-х годов, таким как Michigan & Smiley и Chaka Demus & Pliers, а также американским суперзвездным рэп-комбо конца 1970-х, таким как Run DMC, Dr Jeckyll & Mr Hyde и Double Trouble.

Лиззи в то время работал при саунд-системе Prince Jammy, созданной в Уотерхаусе Ллойдом Джеймсом в 1962 году; в 1969-м эта система выбыла из строя, потому что Джеймс уехал жить в Канаду. Хотя Лиззи и стал известен благодаря записям с Алькапоне, он так и не смог удержаться на гребне, а эмигрировав в Канаду, отошел от музыки. Но Алькапоне продолжал выпускать хиты, которые отличались необычным вокалом и включением таких элементов, как, например, имитация крика петуха на Wake Up Jamaica, Power Version и Rasta Dub (версия Keep On Moving Боба Марли, записанная для Ли Перри).

«На Ямайке, когда ты просыпаешься утром, везде кукарекают петухи, – объясняет Дэннис. – А иногда и ночью их слышишь, когда мальчишки сбрасывают птиц с крыши. Петушиный крик – это то, с чем мы живем изо дня в день, а когда ты создаешь мелодию, ты пытаешься произвести впечатление, и поэтому думаешь обо всем, что может привлечь внимание».

Алькапоне стал первым диджеем, получившим награду, – Кубок диджея за 1971-72 годы ему вручал журнал Record Retailer Рупи Эдвардса.

* * *

В то время как диджеи продолжали подниматься по иерархической музыкальной лестнице, Ямайка была настроена на серьезные политические перемены. На всеобщих выборах 1972 года Майкл Мэнли обошел действующего премьера от Лейбористской партии Хью Ширера. Упор в своей предвыборной компании Мэнли сделал на повышение статуса бедных, и в немалой степени к победе его привела музыка регги с сопутствующей ей раста-риторикой. В 1971 году чарты возглавил Делрой Уилсон с Better Must Come, песней, призывающей к изменениям; Мэнли сделал эту песню фоном своей предвыборной кампании. Более того, он сказал, что выбор песни якобы одобрил сам Хайле Селассие I, император Эфиопии, и что «главные растаманы» называют его, Мэнли, «Жезлом Исправления, а Ширера – «фараоном». Как бы там ни было, Клэнси Экклз организовал выступления с участием The Wailers и других артистов со всего острова в поддержку лидера Национальной партии.

«Я верил и верю в социализм, – объясняет Экклз, – потому что при капитализме одни люди богатеют, а другие люди беднеют. Если все разделить поровну, то половина будет богатой, а половина бедной. Тоже, конечно, не фонтан, но мы у себя видим другую картину. У нас два процента богатых, а девяносто процентов живут за чертой бедности, еще восемь процентов, можно сказать, живут за счет богатых. Я чувствую, что это неправильно. Я считаю, что богатства всего мира должны быть распределены согласно объему работы каждого».

Экклз не был членом партии, но он говорит, что ему и его сверстникам дали шанс выразить свои чувства только один раз, когда Мэнли вступил в должность. «Мы, по сути, были неоплачиваемыми советниками Мэнли. Мы могли позвонить ему в любое время и сказать: “Эй, мы чувствуем, что это неправильно”».