Полночь в Эвервуде

Ели укрывал снег, их ветви сверкали при свете звезд. Мариетте казалось, что они с Легатом единственные обитатели этого мира из снега и звезд. Когда они шли по лесу, она поднимала на него взгляд и всегда встречалась с ним глазами. Его улыбка была лучом лунного света. Она проникала до самой глубины ее души.

Хотя они внимательно смотрели по сторонам, Мариетта вынуждена была признать, что никогда не вспоминала, как попала сюда, и поэтому не имела ни малейшего представления о том, что они ищут.

– Дверь может быть похожа на что угодно, – через некоторое время сказал Легат. – И я слышал рассказы о тысячах миров, и сотня других стран служит лишь входом в них. Но я никогда ничего не слышал о таком мире, как тот, из которого пришла ты. По-видимому, он гораздо больше всех мне известных миров.

– Что ты пытаешься мне сказать? – тихо спросила Мариетта. Она надеялась, что на поиски двери уйдет вся ночь, и она сможет провести еще несколько часов с Легатом. Но ее теория, что так ей будет легче проститься с ним, казалась все более сомнительной.

– Я хочу сказать, что если Дроссельмейер такой могущественный, как ты говоришь, то весьма вероятно, что он создал этот портал только для одной тебя. Он может не сохраниться, если ты снова войдешь в него. И в твоем мире, возможно, не останется другого входа в Эвервуд.

– Я понимаю.

Вскоре они нашли вход.

Старинный шкаф был наполовину засыпан снегом. Его окружали ели, и изящные снежинки ложились на вырезанные из светло-кремового дерева розы.

Легат поднял Мариетту, обхватив ее руками, а она запоминала каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждое сказанное им слово и знала, что никогда их не забудет, пока будет жить. Никогда не забудет его. Даже когда станет такой старой, что ее будет трудно узнать, и она будет смотреть на другое небо и созвездия другого мира и думать о Легате.

– Это самое трудное, что мне приходилось делать в жизни. – Мариетта прижалась лбом ко лбу Легата.

– И мне. – Легат крепко обнимал ее и горячо целовал. Его губы имели вкус шоколада и снега и были солеными от ее слез. И от его слез тоже, поняла Мариетта, а его золотисто-карие глаза обжигали ее взглядом. – И я никогда не перестану думать о тебе, – сказал он. – Сколько бы королей и королев ни сменилось, сколько бы звезд ни вспыхнуло на небе, мое сердце будет вечно принадлежать тебе.

Она поцеловала его в ответ. Прикусила его губу, чтобы услышать его тихий стон, они целовались несдержанно, страстно, солеными губами, полные сладкой-сладкой боли.

– Я не буду обращать внимание на твои слова, потому что в душе уверена, что когда-нибудь вернусь к тебе, – сказала Мариетта, когда он сжал ее лицо ладонями, глядя на ее губы. – Я один раз видела колдовство в моем мире; а теперь, когда я знаю, что оно существует, я найду дорогу. Найду эту дверь и вернусь к тебе. Обещаю.

– Я не хочу, чтобы ты провела остаток своих дней, думая обо мне. Иди туда и следуй своим честолюбивым устремлениям, Мариетта, – хрипло сказал Легат. – Не обрекай себя на жизнь наполовину. Проживи свою жизнь так, чтобы исполнились все твои большие мечты. Найди человека, которого полюбишь. Но когда найдешь, вспомни обо мне. – Он вынул руку из кармана. Разжал ладонь и показал маленькую мышь, вырезанную изо льда. – Может быть, ты будешь носить ее с собой. Лед заколдован, он никогда не растает.

– Я найду тебя. – Она улыбнулась сквозь слезы и сунула мышь к себе в карман. – Мы уже прощались раньше; что значит еще один мир, разделяющий нас? В конце концов, ты уже говорил: в звездах записано, что мы встретимся снова.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Тогда ты должна кое-что знать, – прошептал он. – Если тебе когда-нибудь понадобится снова найти меня, мое звездное имя Вивоч. Каждый раз, когда я буду смотреть на звезды, мои мысли будут полны тобой.

Она крепко поцеловала его.

– Я люблю тебя, Легат, – сказала она.

Затем она повернулась и прыгнула в дверь, чтобы не успеть услышать, как он попросит ее не возвращаться, как скажет ей «прощай».

Глава 44

Темнота казалась плотной и липкой, как будто Эвервуд был не вполне готов выпустить ее из своих объятий. Мариетта миновала слои миров и магии, которых она не могла даже себе представить. Они давили на нее своей тяжестью, путали ее мысли. Вдалеке прозвучал слабый звон курантов, и она неуверенно двинулась к нему, а хруст снега под ее изношенными пуантами стихал по мере того, как звон курантов становился все громче. И ближе.

Старинные часы.

Снег хрустнул в последний раз, и она безошибочно почувствовала под ногами уже не заснеженный хвойный лес, а деревянные доски, а запах снега, сосновых игл и сахара сменился запахом дерева и хорошо смазанных механизмов. Слабый свет просачивался по краям прямоугольной панели впереди. Мариетта толкнула панель, и она распахнулась. Она нетвердо шагнула на сцену с роскошными декорациями, которые построил Дроссельмейер в бальном зале семейства Стелл.

Старинные часы били полночь.