Полночная радуга

— Чертовски верно, ты не должна была, — свирепо перебил он. Он и выглядел свирепым: его глаза сузились и блестели от гнева, его ноздри трепетали, его рот сжался в тонкую, зловещую линию. — В следующий раз тебе лучше быть уверенной, что ты хочешь того, чего просишь, потому что я чертовски точно дам это тебе. Это ясно?

Он повернулся и начал выбираться на берег, оставив ее стоять посередине ручья. Джейн скрестила руки на своей обнаженной груди, внезапно и остро осознав свою наготу. Она не собиралась его дразнить, но была так напугана, а он был так силен и спокоен, что опереться на него казалось самой естественной вещью в мире. Эти безумные поцелуи и ласки застигли ее врасплох, вывели из равновесия. Однако она не собиралась заниматься сексом с мужчиной, которого почти не знала, особенно если не могла определить, нравится ли ей то немногое, что было известно о нем.

Он добрался до берега и повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— Ты идешь или нет? — отрывисто бросил он, и Джейн направилась к нему, все еще держа руки на груди.

— Не утруждайся, — посоветовал он кратко. — Я уже и видел, и трогал. Зачем претендовать на скромность? — Он указал на ее блузку, лежащую на земле. — Ты можешь захотеть смыть с нее кровь, раз так беспокоишься об этом.

Джейн посмотрела на окровавленную блузку, и снова немного побледнела, но теперь она уже держала себя в руках.

— Да, я так и сделаю, — тихо сказала она. — Вы… вы не передадите мне мои брюки и ботинки, пожалуйста?

Он хмыкнул, но вскарабкался на берег и бросил ей ее брюки и ботинки. Повернувшись к нему спиной, Джейн натянула брюки, содрогаясь при виде крови, запятнавшей и их тоже, но, по крайней мере, они не были пропитаны ею так, как блузка. Ее брюки были влажными, но сейчас она ничего не могла с этим поделать, поэтому проигнорировала вызываемые ими неприятные ощущения. Когда она снова была почти полностью одета, то присела на корточки на гальке у кромки ручья и начала пытаться постирать блузку. Красные облака, расплывавшиеся от ткани, окрашивали воду, пока их не уносило течением вниз. Она терла и терла, пока не решила, что довольна результатом, затем, как могла, выжала блузку и встряхнула ее. Когда Джейн начала надевать блузку, он раздраженно сказал:

— Вот, — и протянул ей свою рубашку. — Надень эту, пока твоя высохнет.

Она хотела отказаться, но понимала, что ложная гордость ничего ей не даст. Она молча взяла рубашку и одела ее. Она была слишком большой, зато сухой, теплой и не очень грязной, пахла потом и мускусным ароматом его кожи. Запах был странно успокаивающим. На ней тоже были рыжеватые пятна, напомнившие о том, что он спас ей жизнь. Она завязала концы узлом на талии и села на гальку, чтобы надеть ботинки.

Когда она повернулась, то обнаружила, что он стоит прямо позади нее, а его лицо все еще было мрачным и сердитым. Он помог ей подняться на берег, затем повесил их рюкзаки себе на плечи.

— Мы не пойдем далеко. Следуй за мной и, ради бога, не трогай того, что не трогаю я, и иди точно по моим следам. Если ты понадобишься еще одному удаву, я просто могу позволить ему заполучить тебя, так что не испытывай свою удачу.

Джейн убрала мокрые волосы за уши и послушно последовала за ним, идя там, где шел он. Некоторое время она нервно смотрела на каждую ветку дерева, под которой проходила, затем заставила себя перестать думать о змее. Все закончилось, нет смысла зацикливаться на этом.

Вместо этого она смотрела на его широкую спину, удивляясь, как ее отец мог найти человека вроде Гранта Салливана. Очевидно, что они жили в двух разных мирах, так как же они встретились?

Затем что-то щелкнуло у нее в мозгу, и холодок пробежал по позвоночнику. Встречались ли они? Она не могла представить, чтобы ее отец знал кого-то типа Салливана. Она также знала, каково было ее собственное положение. Все хотели заполучить ее, и у нее нет никакой возможности узнать, на чьей стороне Грант Салливан. Он называл ее Присцилла, ее первым именем. Если его послал отец, разве он не знал бы, что ее никогда не называли Присциллой, что все с рождения называют ее Джейн? Он не знал ее имени!

Перед тем как умереть, Джордж предупредил ее не доверять никому. Она не хотела думать, что находится одна посереди джунглей с человеком, который просто перережет ей горло, как только она перестанет быть ему нужной. Однако у нее не было никаких доказательств того, что его послал ее отец. Он просто сбил ее с ног, перекинул через плечо и утащил в джунгли.

Затем она поняла, что должна доверять этому человеку — у нее нет другого выбора. Он все, что у нее есть. Было опасно доверять ему, но не так опасно, как пытаться выбраться из джунглей самостоятельно. У него бывали проблески доброты. Она почувствовала, как что-то щекотно сжалось в груди, когда вспомнила, как он заботился о ней после того, как убил змею. Но не только заботился, он целовал ее — и она все еще была потрясена тем, как он целовал ее. Наемник он или нет, враг или нет, он заставил ее хотеть его. Разум ее не был уверен в этом, но тело было.