Полночное небо

– Ну, я давно уже говорю себе: еще один полет – и баста. Только один. А потом меня просят лететь снова, и я думаю: черт возьми, почему бы и нет? Да и некоторые ученые в нудной компашке – весьма симпатичные. Но знал бы я заранее, чем все обернется на этот раз, – остался бы дома, конечно.

Салли притворилась крайне удивленной.

– Неужели?

– Ты, конечно, мне не поверишь, но после этого полета я точно подам в отставку. Обещаю. Меня ждет ферма. Навестишь нас со старушкой Бесс, когда вернемся домой?

«Когда вернемся домой». Слова зависли в неподвижном, очищенном фильтрами воздухе. Салли позволила себе немного помечтать.

– Я постараюсь.

Приятная картинка. Воображение рисовало ей небольшой домик с широким крыльцом, вдали от шумных дорог, а вокруг – акры и акры полей. На подъездной дорожке – заляпанный грязью грузовичок. У двери прямо, как статуэтка, сидит собака Бесс, встречает хозяйку. Салли представила, что это и ее дом. Ведь своего у нее больше нет: перед двухлетним полетом она съехала из квартиры, а вещи отдала на хранение. Приятно было думать, что ей есть куда – и к кому – идти.

Она поймала пристальный взгляд Харпера.

– В чем дело?

– Да так. Хотел кое о чем спросить.

– О чем же?

– Спрошу, когда приземлимся.

– Издеваешься?

– Вполне серьезно. Теперь у меня есть цель, чтобы к ней стремиться. – Он подмигнул. – Нам всем нужна такая цель.

Они провели еще час за игрой.

– Уже поздно, – наконец, сказал Харпер.

Салли начала убирать карты. Капитан протянул ей руку и произнес: «Отлично поиграли!» – своим обычным тоном – вежливым и немного шутливым одновременно. Она коснулась его ладони, но вместо рукопожатия они просто сплелись на мгновение пальцами. Его кожа была теплой и шершавой. Шли секунды; Харпер не отпускал, Салли – тоже. Он поднял взгляд, и внезапно она испугалась – сама не понимая, чего. Она мягко повернула его ладонь, чтобы показались часы на внутренней стороне запястья.

– Пора спать, – сказала Салли и отпустила его руку. – Спокойной ночи.

Не оглядываясь, она забралась в свою спальную ячейку – знала, что, если обернется, встретится с ним взглядом. Задвинула штору и села на койку, обхватив колени руками, слушая его шаги снаружи: вот он чистит зубы, вот щелкает выключателем.

«Когда вернемся домой».

* * *

На следующее утро Салли смогла подняться только через несколько часов после того, как пропищал будильник. Лампы за шторой уже светили вовсю. Коллеги бродили туда-сюда по центрифуге в своей резиновой обувке, хлопали дверью санузла, со скрипом раздвигали шторы… Заснуть снова не удалось, хотя она так устала накануне, что могла бы проспать весь день. Несколько раз проведя расческой по волосам, Салли принялась заплетать косу, отчего сразу заныли руки. Тело охватила вялость, словно день уже подходил к концу.

Все разбрелась по разным уголкам корабля, один Тэл остался на «Маленькой Земле» и наблюдал за активностью в поясе астероидов. Миллионы небесных тел заполняли пояс неплотно: они рассредоточились по такой громадной территории, что повстречать даже одно из них на пути было маловероятно. Для прохода корабля использовалась так называемая «щель Кирквуда»: из-за орбитального резонанса, созданного огромной силой притяжения Юпитера, на отдельном участке пояса полностью отсутствовали крупные астероиды. Вероятность столкновения была ничтожна, но в том и заключалась работа Тэла – лишний раз проверить, что угрозы для корабля нет.

– Горизонт чист? – поинтересовалась Салли, доставая протеиновый батончик из кухонного шкафа.

– Чище не бывает, – ответил Тэл, отвлекшись от жирного, в отпечатках пальцев, планшета. – Две тысячи миль вокруг нас совершенно пусты, не считая пыли и всякой мелочи.

Салли стянула обертку с батончика, словно кожуру с банана, и заглянула в планшет.

– Не хотелось бы, чтобы нас расплющило о Цереру.

– Мне тоже, – усмехнулся Тэл. – Не волнуйся, все под контролем. Скоро уже выйдем на орбиту Марса – недели через две.

Салли легонько похлопала его по плечу и, с батончиком в зубах, покинула центрифугу по лестнице выходного узла. Постепенно тело становилось легче; наконец, она совсем перестала чувствовать собственный вес, отпустила перекладину и, оттолкнувшись ногами, проплыла остаток пути в невесомости. Несколько крошек от протеинового батончика парили рядом. Салли по-рыбьи ухватила их ртом и поплыла дальше – в коридор-теплицу. Там, схватившись за одну из перекладин над головой, она зависла перед кустом помидоров. Потерла листочки между пальцами, чтобы вдохнуть зеленый аромат, а потом решила проверить куст, который обсуждала с Деви, – тот, что зацвел позже других. Цветочки исчезли, на их месте появились крошечные зеленые узелки. Салли уже не терпелось рассказать об этом подруге – и так непривычно было чего-то с нетерпением ждать.

Дальше путь пролегал мимо лаборатории Иванова, где тот денно и нощно изучал горные породы. Салли мельком увидела, как он, застыв у встроенного в стену микроскопа, меняет один образец на другой.