Полночное солнце

Когда все, наконец, уснули, наступила тишина. Варя была на перерыве, я тихонько вышла в игровую. В окнах виднелись наш фьорд и гора напротив посёлка, хмурое, бело-серое небо, как снег на горе. Залив отливал сизым, на воде кое-где выглядывали белые барашки от ветра. По главной и единственной улице посёлка, кое-как пробираясь сквозь сугробы, шли на обед шахтёры и работники рудоуправления. В конец посёлка, в так называемый научный городок, шли учёные. Было тихо и хорошо. Странно, но я совсем не чувствовала усталости, скорее, наоборот, прилив жизненных сил. Меня несколько расстраивало, что не всё у меня получается гладко, как, например, у Вари, но ведь это был только первый день.

Мои раздумья прервала София Михайловна. Она на цыпочках вошла в группу и шёпотом спросила, всё ли у меня в порядке, затем протянула яблоко: оказывается, в школу приходили на экскурсию норвежцы и угощали всех фруктами. Вскоре с обеда вернулась Варя и сменила меня на моём недремлющем посту.

В пять часов вечера, когда работа закончилась, мы с Сашей поскорее направились домой: ожидали слесаря, который должен был, наконец, починить нам смеситель в ванной. И правда, часов в шесть вечера к нам в квартиру пожаловал тихий и очень интеллигентный мужчина. Его нельзя было назвать ни стариком, ни дедушкой, на вид ему было лет 60 или чуть больше. Когда он по- чинил смеситель, мы пригласили его выпить с нами чая, на что он с радостью согласился. У него были большие светло-серые глаза и немного морщинистое лицо.

– Я же на Дальнем Востоке работал у одного местного богача, а у того правило: не держать работников больше трёх лет, вот я и остался на старости лет без работы, так я и попал сюда. Я тут два месяца уже, но мне не нравится, все грубые какие-то, денег опять-таки мало платят. В июле контракт закончится, и я уеду дальше искать свою судьбу. А в молодости-то я на флоте служил, потом на рыболовецком траулере работал… Эх, были времена!

На мгновение глаза у него стали чётче, резче, в них замелькали воспоминания о жёсткой жизни бывалого моряка, привыкшего к неудобствам и никогда не пасующего перед штормами и качкой. А тут он сплоховал и теперь тоскливо ходил по посёлку, ожидая, когда за ним прилетит чартер на Москву. Вскоре он засобирался и ушёл домой. Мы ещё пересекались с ним несколько раз в посёлке, и каждый раз он совершенно искренне интересовался, как у нас с Сашей дела, ну а мне надолго запомнился тот самый его жёсткий взгляд, обращённый вспять на прожитую жизнь.

Так и потекла дальше наша жизнь в Арктике, неспешно, как ледяная весенняя вода. Утром в 6:00 – будильник, переставить на 6:05, «камин», чайник, ванная, опять чайник, кружка с кофе, заботливо насыпанным самой себе с вечера (ранним утром я могу и полупаковки бухнуть, что, безусловно, обеспечит необычайно живой день, но неэкономно). В одной руке вилка или ложка, в другой – мобильный. Потом одни штаны, вторые, одна кофта, вторая, третья, пара курток, дверь подъезда, мороз и колючий ветер – ух! Утренний фьорд, ещё темно-синий, утренние горы,

ещё ослепительно-белые, мимо тёмно-серой деревянной часовни, оврага, сугробов, культурно-спортивного комплекса (КСК) к кирпичной школе. Но главным было небо – золотистое на востоке и постепенно розовеющее к западу, которое затем резко голубело, с маленькими облаками. От мороза казалось, что вокруг всё накрепко примёрзло к этому куполу. Мы жили на самой верхушке земного шара, выше всех. Значит, мы должны были стараться быть лучше всех, а потом, когда всё это будет уже позади, тем более должны стараться, чтобы время, отданное Арктике, не прошло даром.

Глава 5 Занимательное краеведение

Не успели мы обжиться на новом месте, как вспомнили о метеостанции. Точнее, нам о ней напомнили, коварно подловив за неспешным обедом в столовой. Тяжко вздохнув, мы отправились красить чемодан в белый цвет. Дул сильный ветер, шёл снег. Очень скоро в краске был снег, угол дома, ботинки, штаны, но только не чемодан! Помните, как разводить костёр в ветреную погоду? Правильно, бережно и осторожно. Поэтому, пока Саша красила чемодан, я предусмотрительно закрывала его своим телом от ветра (то есть почти грудью на амбразуру). Получилось коряво, серо и размазанно. Но, видит бог, не виноваты мы, мы старались!

С помощью компьютерной программы метеостанцию мы включили, отдали товарищу Кашину (он должен был отнести её на метеостанцию в своём научном городке) и забыли про неё ровно на одну ночь, потому как уже с утра Сергей написал нам совершенно душераздирающее послание: «Ночью к нам на метеостанцию медведь приходил. Всё разбросал, испортил, видно, что чемодан ваш пытался разгрызть. Я тут его посмотрел, вроде он цел…»