Полночный прилив

– Ладно. Моккра, Меанас, Тир… Есть еще?

– Много, подружка, очень много. Рашан, Руз, Тэннес, Худ…

– Худ? Кажется, о нем помятуют, когда налагают проклятие?

– О да. Это – Путь Смерти. Имя самого бога. Тут что еще важно? Пути могут включать в себя целые царства, даже миры. Переступи черту – и очутишься в мире, где в небе десять лун и невиданные созвездия. Кое-где есть даже по два солнца. Или в краю, кишащем душами мертвых. Кстати, если войти во врата царства Худа, выйти обратно уже не получится. Вернее, возвращаться просто опасно. Каждый маг подыскивает себе Путь сообразно своей природе или врожденным наклонностям. С прилежанием и дисциплиной Путь можно одолеть, а его силы подчинить своей воле. Некоторым это дано от рождения. Таким людям приходится затрачивать меньше усилий.

– Выходит, достаточно зайти в Моккру, и ты сразу же можешь влиять на мысли?

– Вроде того. Я подыгрываю естественным человеческим страхам. Достаточно замутить воду или напустить в нее теней-страшилок. Организм жертвы сам доводит дело до конца.

– Организм? Как это?

– К примеру, ведешь ты двух коров на бойню. Одну забиваешь быстро, так что та не успевает понять, что к чему. Вторую же тащищь по тропе дальше, вокруг – трупный смрад, крики умирающих животных. Какой бы глупой ни была корова, она все же поймет, что с ней сейчас сделают. А поняв, исполнится ужасом. В этот момент ее убивают. Отрежь мяса от той и от другой и попробуй на вкус. Будет ли он одинаковый, как думаешь?

– Понятия не имею.

– Не будет. В кровь напуганной коровы проникнут горькие флюиды. Вот что делает страх. Горькие, вредные флюиды… Такое мясо лучше не есть. Я о чем… разум, проглотив наживку, реагирует на бесплотные страхи и наветы, кровь портится, из-за этой порчи страх только усиливается, и ум превращает пустую выдумку в уверенность.

– Как если бы вторая корова просто воображала, что ее ведут на бойню, а на самом деле шла по пастбищу?

– Точно.

Сэрен некоторое время изучала спину угрюмого гвардейца Стальные Прутья, качавшуюся впереди.

– А теперь, подружка, – нарушил молчание Корло, – расскажи, с какой стати ты затеяла эти расспросы.

Аквитор ответила не сразу.

– Корло, ты и с памятью что-нибудь в состоянии сделать? Умеешь погасить воспоминания?

Стальные Прутья впереди полуобернулся в седле и смерил Сэрен взглядом.

– Ты уверена, что тебе это надо? – тихо спросил Корло.

– Умеешь или нет?

– Я могу сделать так, что ты перестанешь их замечать и придавать им значение, но тебя будет постоянно тревожить странная пустота внутри. Как будто ты что-то потеряла и силишься, но не можешь вспомнить. Отсюда и до помрачения рассудка недалеко. Кроме того, тело все равно помнит. Ты будешь невольно реагировать на запах, вид, вкус, не понимая причины. Пребывать в нескончаемой тревоге. Твой характер переменится.

– Тебе уже приходилось это делать?

Маг кивнул и, помедлив, добавил:

– Есть еще один выход.

– Какой?

– Боль доставляют не сами воспоминания, а то, как ты к ним относишься. Ты нынешняя воюешь с собой из прошлого. Не знаю, как лучше объяснить…

– И так понятно.

– Я могу помочь изменить твое отношение…

– То есть?

– Остановить войну.

– И что я тогда почувствую?

– Ты сумеешь выплакать свое горе. Все до капельки. – Маг перехватил взгляд девушки. – Когда наплачешься – полегчает. Надо все выпустить из себя за один раз, но только один – обещаю не затягивать. Слезы ведь тоже дело рискованное. Могут ранить, как и само насилие. Поэтому я не позволю тебе попасть в ловушку бесконечных повторов. Человек привыкает к облегчению, как к наркотику. Оно превращается в разрушительную идею фикс. Если зациклиться на упражнениях в скорби, они потеряют смысл, станут рутиной, подделкой, самообманом, поблажкой слабости. Это до добра не доведет.

– Как все мудрено!

– Что есть – то есть. Войну нужно остановить одним махом, чтобы потом заглянуть в память, а там – ничего! Так, легкое сожаление… Какое человек чувствует в отношении наделанных за время жизни ошибок, за которые уже перестал себя винить. Сожаление – да, но не самоистязание! Именно второе – твой истинный враг. Ведь я прав? Часть твоего естества нашептывает, что ты сама во всем виновата.

Сэрен только молча кивнула в ответ.

– Из-за этого ты и казнишься.

Еще один кивок.

– Поклявшийся, надо бы… – возвысил голос маг.

Гвардеец поднял руку в перчатке.

– Слышу!

Всадники остановились.

Корло помог девушке спешиться. Та пристально посмотрела на него.

– Ты что, уже начал?

– Нет, подружка, ты сама начала. Помнишь, что я говорил о врожденных способностях? У тебя их хоть отбавляй.

– Я никогда не пла́чу, – заметила Сэрен, сворачивая за магом с тропы в ближайший перелесок.

– Естественно. Путь и так у тебя в голове, ты полжизни изощренно манипулировала своим разумом, как заправский верховный маг. Все делала, лишь бы процесс не прекращался, так ведь?

Аквитор остановилась и посмотрела назад.

Стальные Прутья, едва различимый отсюда, следил за ней взглядом от обочины дороги.

– Не обращай внимания. Он просто беспокоится за тебя. Его не будет рядом, когда ты…

– Нет. Пусть лучше идет с нами.

– Зачем?