Полночный вальс

— Вот это другое дело. Я немедленно принимаюсь за работу.

— Ну, довольно насмешек, юноша, — по-матерински взяв Джона за руку, прервала Персефона. — Я и не подозревала, что вы поклонник Бена Джонсона. Он — мой любимый поэт. А вам нравятся его пьесы? Обожаю «Вольпоне», хотя это не особенно веселая вещь.

— Сейчас мне и самому невесело.

Хихикнув в ладонь, Персефона закивала.

— Вот и хорошо! Недавно я видела театральную афишу. Надеюсь, кто-нибудь вызовется сопровождать меня.

— Я был бы рад оказать вам услугу.

— Впрочем, нам не следует брать с собой Белл. Я не уверена, что это зрелище подходит для незамужних леди, а Белл и без того не раз намекала мне, что я недостаточно строга для компаньонки.

— Белл и вправду так говорила?

— Разумеется, она выразилась иначе, но я-то поняла, откуда ветер дует!

— Без меня вы в театр не пойдете, — вставила Белл.

— Пожалуй, нам придется взять ее с собой, — с преувеличенно громким вздохом заметил Джон. — Она бывает такой упрямой, если что-нибудь задумает!

— О, перестаньте! — повернулась Белл. — И не забывайте о своей работе. Должны же вы хоть что-нибудь написать.

— Полагаю, вы правы, — отозвался Джон, кивнув Персефоне, уходящей в гостиную. — Творению «Персефона на лимоне», несомненно, уготована судьба шедевра.

— Если вы немедленно не приметесь за работу, вас ждет еще один шедевр — «Белл выгоняет вас в метель».

— Ох, от страха я не держусь на ногах!

— И поделом вам!

Джон поднялся, встал в актерскую позу и, вытянув руку, с завыванием прочел:

— Персефона на лимоне нам поет неугомонно… — Он сверкнул ребяческой усмешкой. — Ну, что вы скажете?

— По-моему, это восхитительно.

Нагнувшись, Джон поцеловал ее в нос.

— Говорил ли я вам, что за последние несколько недель мне довелось смеяться больше, чем за всю предыдущую жизнь?

Белл молча покачала головой.

— Так оно и есть. И этим я обязан вам. Ума не приложу, как вы этого добились, но вы лишили меня злости. Годы обид, боли и скитаний ожесточили меня, но теперь я вновь способен смеяться.

И прежде чем Белл успела сказать ему, что этой тирады ей вполне достаточно, Джон вновь поцеловал ее и ушел.

Несколько последующих вечеров Белл провела, сидя в постели с разбросанными вокруг томиками стихов. «В следующий раз ему не одурачить меня какой-нибудь „Песней“, посвященной Селии, — думала она. — Я заранее подготовлюсь к бою».

Она опасалась, что Джон попытается выдать за свои стихи одного из современных поэтов. Гувернантка Белл предпочитала классику, а стихотворение «Ее краса подобна ночи» она узнала лишь благодаря шумной популярности лорда Байрона.

Поспешно предпринятый поход по книжным лавкам обогатил ее библиотеку «Лирическими балладами» Вильяма Вордсворта и Сэмюэла Тейлора Колриджа, а также «Песнями невинности и опыта» малоизвестного поэта Вильяма Блейка. Приказчик в лавке заверил — Белл, что когда-нибудь Блейк прославится, и попытался навязать в придачу «Союз неба и ада», но Белл отказалась, решив, что в таких стихах Джон вряд ли станет искать романтики.

С улыбкой на лице Белл открыла «Песни» и начала листать страницы, читая вслух попадавшиеся на глаза строки.

Тигр, тигр! Жар очей, Грозный царь лесных ночей, Чьей бессмертною рукой Страшный облик создан твой? Поджав губы, она покачала головой.

— Странные эти современные поэты. — Еще раз покачав головой, она вернулась к чтению.

Внезапно ее занятие прервал глухой стук. Белл затаила дыхание. Что такое?

Стук повторился.

Несомненно, он раздавался за окном. Охваченная ужасом, Белл выскользнула из постели, бросилась на "пол и на четвереньках подползла к туалетному столику. Быстро взглянув в сторону окна, она схватила оловянный подсвечник, который Эмма подарила ей на день рождения.

По-прежнему пригибаясь к полу, Белл бросилась к окну. Стараясь укрыться от взгляда непрошеного гостя, она забралась в кресло, приставленное к стене рядом с окном, и, дрожа от страха, замерла в ожидании.

Окно скрипнуло и начало приоткрываться. За подоконник схватилась рука в черной перчатке.

Белл затаила дыхание.

Вторая рука Появилась рядом с первой, а затем сильное тело бесшумно перемахнуло через подоконник и опустилось на пол.

Белл подняла подсвечник, целясь в голову незнакомца, когда тот внезапно обернулся и уставился на нее.

— Боже милостивый! Вы хотите меня убить?

— Так это вы, Джон?!

Глава 13

— Что вы здесь делаете? — ужаснулась Белл.

— Будьте любезны положить эту штуку на место!

Белл наконец опустила тяжелый подсвечник и протянула Джону руку. Он выпрямился.

— Что вы здесь делаете? — повторила она, чувствуя, как странно забилось ее сердце при виде Джона в ее спальне.

— Разве не ясно?

С равным успехом он мог появиться тут, чтобы похитить ее и увезти в горы, или же соблазнить ее, или просто поприветствовать, не дожидаясь утра.

— Нет, не ясно, — заявила Белл.

— А вы понимаете, что за последнюю неделю я четыре раза видел вас в обществе Персефоны, и дважды — с моим братом, один раз — с этим надоедливым Данфордом и трижды — на званых вечерах, где мне позволялось беседовать с вами лишь в присутствии дам не моложе шестидесяти лет?

Белл ответила ему улыбкой.