— Кто там стучит? — Я.- Кто ты? — Сердце я,Которое живет в груди твоейИ, видя, что без пищи и питьяТы чахнешь, пса бездомного бедней,Тебя жалеет что ни год сильней.— Что я тебе? — Ты вздор несешь страшенныВедь мы же нераздельны совершенно.— Дай мне подумать. Жди. — И долго ль ждать?— Пока я в возраст не войду степенный.— Тогда смолкаю я. — А мне плевать.— Чего ты ищешь? — Легкого житья.— Лет тридцать прожил ты. К числу детейТебя не отнесешь, но блажь твояТебе отстать мешает от друзей.— Что ты умеешь? — Ничего. Верней,Мух отличать от молока мгновенно:Они черны, оно бело и пенно.— И это все? — Что мне еще сказать?— Погибнешь ты. — Уж так ли непременно?— Тогда смолкаю я. — А мне плевать.— Бедняга ты, признаюсь не тая.Жить этак может только дуралей,И будь ты вправду глупая свинья,Тебя я извинило бы скорей,Но ты ж других, пожалуй, поумней,А вот себя бесчестишь откровенно,Глумясь над общим мненьем дерзновенно.Ответь же! — Полно попусту болтать.— Ну, если ты грубишь мне столь надменно,Тогда смолкаю я. — А мне плевать.— Кто сбил тебя с пути? — Нужда моя.Влияние Сатурна с юных днейГнетет меня.[304] — Что за галиматья!Лишь человек кузнец судьбы своей,И Соломон писал[305] не зря, ей-ей:"Мудрец влиять способен несомненноНа роль светил небесных в жизни бренной".— Не ври. Никто другим не волен стать.— Неужто? — Да, таков закон вселенной.— Тогда смолкаю я. — А мне плевать.— Впредь жить ты хочешь лучше?— Неизменно.— Изволь же... — Что? — Покаяться смиренно,Лишь чтение любить самозабвенно,Людей дурных бежать. — И тосковать?— Опомнись, тело, иль пойдешь в геенну.— Не все ль равно, коль я с рожденья тленно?— Тогда смолкаю я. — А мне плевать.