Полное собрание произведений в одном томе

Прагматик Слейтон с самого начала засомневался в том, что этот новый мир такой уж прекрасный-распрекрасный. Выглядел-то он роскошно, слов нет — он производил впечатление новенького, только что сделанного: так ярко сияло солнце в таком невероятно синем небе… так сладко дышалось чистейшим воздухом, так четко в нем были обрисованы каждая травинка, каждый листочек незнакомых причудливых деревьев! Однако большой и трудный опыт авантюриста подсказывал Слейтону, что очутились они отнюдь не в раю, что от этого мира только и жди скверного подвоха… Ну и совсем прозаический вопрос цепко встрял в мысли: новый мир новым миром, а что мы будем в нем жрать?

И этот мир не замедлил ответить отвратительным скрипучим ревом, донесшимся не из такого уж далека.

— Слышите? — вновь впал в дурацкий восторг Мартынов. — Это голос живого существа!

Ну кто бы спорил. Такой ужасный звук способно издать лишь живое существо, и судя по этому звуку, должно оно быть таким, что как увидишь его, так драпай без оглядки. Да и то может быть поздно, поэтому драпать лучше уже сейчас, еще не видя.

— Март! А ну бежим! Вон туда…

Но Мартынов, чтоб ему пусто было, точно остолбенел от избытка чувств. А существа, заразы — тут как тут.

— Ти-рексы? — хмыкнул Редуотер, невольно тронув забинтованную руку другой.

— Не знаю уж, как они у вас по-ученому называются, — Слейтон усмехнулся. — А Март не успел мне сказать.

Но, конечно, это были они.

— Март! Черт тебя дери! Бежим!!

И Слейтон дернул со всех ног, не дожидаясь компаньона. Но и у того инстинкт взял верх над прихотью научного познания — и Мартынов несся за лидером как вихрь, не чуя под собой земли.

Оба мчались, не озираясь, но им чудилось, что твари вот-вот за спиной, что земля дрожит от их многотонного бега. Так ли это, не так? — они не знали, да и знать, правду сказать, незачем. Беги — и все, и тогда, может, будет шанс.

Инстинкт в таких случаях умнее разума. Потом Слейтон ни за что не мог сказать, отчего они помчались туда, куда помчались. Но домчались до реки.

Река была не широкая, дьявольски быстрая, кристально-прозрачные воды бурлили, пенились — и непонятно, откуда такой бешеный нрав, точно у горной речки. Гор вроде нет, только холмы, а река ярится, аж смотреть страшно.

Секунда замешательства. И тут же тяжелое сопящее дыхание метрах в двадцати-тридцати.

Ну, смерть наша пришла!..

Чудища приближались почему-то не бегом, а шагом, но с каким-то неописуемо сволочным интересом, далеко вытянув шеи, словно два человека были для них занятными объектами исследования.

— Март, вперед! Вперед, если жить хотим!..

И они ринулись вперед.

В первый миг показалось, что ничего особенного. Неприятно, конечно, ощутить на себе враз промокшие ботинки и штаны, но бывало и похуже…

Это в первый миг. А во второй оба с дикой оторопью осознали, что вода в реке ледяная, течение — лютое, и холод так сжимает тело, что оно как будто отнимается, становясь чужим. Слейтон со страхом ощутил, что перестает чувствовать ноги, ступает по дну, как на протезах, а дно все глубже и глубже, а напор таков, что норовит сбить с ног и швырнуть в водоворот. И некуда деваться, только вперед, в кипящий ледяной ад.

— Уй-й-й!.. — взвыл Мартынов, тоже ощутив убийственную хватку холода.

— Б-бросай сн-наряжение! — кое-как простучал зубами Слейтон. — Б-бросай все!..

Он без жалости скинул винтовку, подсумок с патронами, пояс с двумя наганами.

Холод как клещами стянул грудь. Слейтон обернулся. Гигантские уроды стояли на берегу, словно не хотели замочить свои поганые лапы.

Волна плеснула в лицо, Слейтон фыркнул, поплыл, стараясь изо всех сил работать руками и ногами. Мартынов тоже вынужден был побросать все снаряжение, кроме кожаного саквояжа с приборами и журналом наблюдений — это было выше его сил.

Слейтон, тяжело дыша, плыл изо всех сил. Берег, такой желанный, такой спасительный берег! — был уже совсем близко. Течение свирепствовало, но жажда жить была сильнее. Еще немного! Ну, еще! Еще!.. Есть! Есть!..

Подошва правого сапога царапнула по дну. Есть!

Он нашел силы обернуться:

— Март! Держись!

Лицо Мартынова — побелевшее до безжизненности, с закрытыми глазами — неприятно поразило его.

— Март!..

Тот разомкнул веки…

Это был взгляд без слов. С огромным усилием Мартынов взмахнул рукой — и чемоданчик полетел точно в Слейтона, тот едва успел подхватить.

Взмах отнял силы навсегда. Биолог погрузился в стылые воды, какое-то время видно было, как его тело тащит течение, но у Слейтона каждый миг капал на чашу весов жизни и смерти — и, подхватив баул, он ринулся вперед и секунд через десять был на берегу.

День был не шибко жаркий, но яркий, солнечный, в окоченевшем сознании родилось желание поскорее скинуть мокрую одежду, обсохнуть, обогреться…

Но тут же все это как ветром сдуло.

Из недальних зарослей выбрались люди и двинулись навстречу.

— Эти? — Симпкинс кивнул на пещерный выход.

— Они самые, — Слейтон выдавил из себя кривую усмешку: — Наверное, я за эти годы как-то привык к их рожам. Но тогда…

Тогда не то что согреться, в новую дрожь бросило.