Полное собрание рассказов

– Все не так хорошо. – Он протянул ей одну газету.

– В них есть что-то такое, чего мы не слышали по радио?

– Немного. Но все не так хорошо.

– Они могут наполнить термос льдом?

– Я забыл спросить.

Официантка принесла заказ, они оба выпили холодный грейпфрутовый сок и принялись за еду. Роджер читал газету, Елена прислонила свою к стакану с водой так, чтобы было удобно, и тоже читала.

– У вас есть соус чили? – спросил Роджер официантку, худенькую блондинку.

– Конечно. Вы из Голливуда?

– Я там бывал.

– А она – нет?

– Она туда едет.

– Господи! – воскликнула официантка. – Вы распишетесь в моем альбоме для автографов?

– Я бы с удовольствием, – ответила Елена. – Но я не снимаюсь в фильмах.

– Будете, дорогая, – заверила ее официантка. – Подождите минутку, я принесу ручку.

Она протянула Елене альбом. Совсем новый, в переплете из серого кожзаменителя.

– Я недавно его купила, – объяснила официантка. – Работаю первую неделю.

Елена расписалась: «Елена Хэнкок», широко и размашисто, совсем не так, как ее учили в школе.

– Господи, какая фамилия! Может, напишете, что это для меня?

– Как вас зовут? – спросила Елена.

– Мария.

«Марии от ее подруги Елены», – написала она выше уже более строгим почерком.

– Премного благодарна. – Мария повернулась к Роджеру. – Вас не затруднит что-нибудь написать?

– Отнюдь, – ответил Роджер. – С удовольствием. Как ваша фамилия, Мария?

– Ох, это не важно.

Он написал: «С наилучшими пожеланиями Марии от Роджера Хэнкока».

– Вы ее отец? – спросила официантка.

– Да.

– Ой, как я рада, что она едет туда со своим отцом! – воскликнула официантка. – И я, конечно же, желаю вам удачи. Вы, наверное, женились очень молодым?

– Да, – кивнул Роджер. Чертовски молодым, подумал он.

– Готова поспорить, что ее мать была красавицей.

– Второй такой просто не сыскать.

– Где она сейчас?

– В Лондоне, – ответила Елена.

– Живут же люди, – вздохнула официантка. – Хотите еще стакан молока?

– Нет, благодарю, – ответила Елена. – А вы откуда, Мария?

– Из Форд-Мида, – ответила Мария. – Чуть дальше по шоссе.

– Вам тут нравится?

– Этот город побольше. Думаю, это для меня шаг вперед.

– Здесь есть какие-то развлечения?

– Я всегда их нахожу, если есть время. Хотите что-нибудь еще? – спросила она Роджера.

– Нет. Нам пора ехать.

Они заплатили по счету и пожали официантке руку.

– Огромное спасибо за четвертак, – поблагодарила официантка. – И за автографы в моем альбоме. Я уверена, что еще прочитаю о вас в газетах. Удачи, мисс Хэнкок.

– И вам удачи, – ответила Елена. – Надеюсь, вы отлично проведете лето.

– Все будет хорошо, – кивнула официантка. – Берегите себя.

– И вы тоже.

– Постараюсь. – Мария пожала плечами. – Только, боюсь, мне поздно об этом беспокоиться.

Она прикусила губу, повернулась и пошла на кухню.

– Милая девочка, – заметила Елена, когда они садились в автомобиль. – Наверное, надо было сказать ей, что и мне поздно. Но, думаю, она бы только разволновалась.

– Нам надо наполнить термос льдом.

– Я его отнесу, – вызвалась Елена. – Целый день ничего не делала.

– Позволь мне.

– Нет, ты почитай газету, а я отнесу. Шотландского у нас достаточно?

– В картонной коробке еще одна полная бутылка.

– Это прекрасно.

Роджер раскрыл газету. И правильно, подумал он. Мне же целый день сидеть за рулем.

– Всего четвертак, – сообщила она, вернувшись с набитым льдом термосом. – Но лед мелко покрошили. Боюсь, слишком мелко.

– Вечером добудем еще.

Они выехали из города и покатили по длинному черному шоссе, проложенному на север сквозь прерии и сосны, к холмам озерной страны. Эта черная полоса, пересекающая весь длинный полуостров, раскалившись на солнце, источала жар, потому что ветер с моря ее уже не обдувал. Но они разгонялись на прямых участках до семидесяти миль в час, и поэтому жарко не было.

– Быстрая езда – это здорово, правда? – спросила девушка. – Сразу вспомнилась юность.

– Это ты про что?

– Не знаю, – ответила она. – Мир распахивается перед тобой совсем как в юности.

– Я никогда особо не размышлял о юности.

– Я это знаю, – кивнула она. – А я думала, ты о ней не думал, потому что никогда не терял. Если о ней не думать, то никогда не потеряешь.

– Продолжай. Как-то не складывается.

– Здравого смысла в этом немного. Я попытаюсь все правильно сформулировать, и тогда он проявится. Ты не против, если мои слова не будут блистать здравомыслием?

– Нет, дочка.

– Видишь ли, если бы я целиком и полностью руководствовалась здравым смыслом, меня бы здесь не было. – Она помолчала. – Нет, была бы. Это более чем здравомыслие. Не какая-то там рассудительность.

– Как сюрреализм?

– Ничего похожего на сюрреализм. Я ненавижу сюрреализм.

– Я – нет, – ответил он. – Мне нравился он, когда только зарождался. Его не признавали и после того, как его не стало, вот в чем беда.

– Но многое и получает признание лишь после того, как прекращает свое существование.

– Повтори это еще раз.

– Я хотела сказать, они не добились успеха в Америке. Пока все не закончилось. И им пришлось бороться годы и годы, прежде чем они добились успеха в Лондоне.

– Где ты всему этому научилась, дочка?