Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 1

«Сегодня дурной день...». Г. 1912. № 1. По воспоминаниям А. Гатова, М. назвал это ст-ние ритмическим прообразом «Нашего марша» Маяковского (19, с. 18). В рец. на К2 С. Парнок писала: «Поэт достигает истинной виртуозности ритма — так, например, в стихах «Сегодня дурной день...» передано как бы сердцебиение» (Северные записки. 1916. № 4/5. С. 243).

* «Смутно-дышащими листьями...». К1. — К3. Автограф с поправкой (АМ).

* «Отчего душа — так певуча...». Г. 1912. № 1. — К3. Машинопись с датой (АЛ). Аквилон (лат.) — северный ветер. Орфей — легендарный поэт греческих мифов, наделенный магической силой искусства.

Раковина. К1. Печ. под загл. согласно С. Машинопись с датой /Ноябрь 1911/, без загл. (СИ). В К1 загл. имеется лишь в оглавлении. Как раковина без жемчужин. Реминисценция из «Открытия Америки» Гумилева (57, с. 72).

* «На перламутровый челнок...». Пьяные вишни. Сборник. 2-е изд. Севастополь: «Таран», 1920, под загл. /О пальцы гибкие.../. Печ. без загл. согласно С. Авторизованная Машинопись (АМ) с датой /16.XI.1911/. ККабл (с датой). Авторизованная машинопись (РГАЛИ). КорпАв-2 (автограф).

* «О небо, небо, ты мне будешь сниться!..». Северные записки. 1913. № 9. — К2. Машинопись (АМ) с датой /24.XI.1911/.

* «Я вздрагиваю от холода...». Г. 1912. № 1 (с опечаткой в ст. 13). В БП напечатано с учетом поправки, внесенной в авторский экз. С (СХ). Машинопись с датой (АЛ). КорпАв (с датой). Какая беда стряслась! Реминисценция из пьесы А. Блока «Балаганчик»: «И мы пели на улице сонной: «Ах, какая стряслась беда», / А вверху — над подругой картонной — / Высоко зеленела звезда» (117, с. 69).

* «Я ненавижу свет...». К1. Автограф с правкой и датой (АМ). Противопоставление «света звезд» образам «башни» и «камня» намечают в ст-нии поворот от символизма к акмеизму.

«Образ твой, мучительный и зыбкий...». Г. 1912. № 1. Беловой автограф (АМ) с датой /Апрель 1912/.

«Нет, не луна, а светлый циферблат...». К1. Автограф в альб. К. Чуковского (датирован 15 июля 1914 г.), воспроизведен фототипически: Чукоккала, с. 56. Спесь соотнесена с душевной болезнью Батюшкова — в романтической традиции считалось, что она сопутствует высокому вдохновению. Речь идет о фактах, засвидетельствованных А. Дитрихом, врачом Батюшкова: на вопрос «который час?» поэт отвечал «вечность» (Батюшков К. Н. Соч. СПб., 1887. Т. 1. С. 342). У М. «час» как определитель конкретного исторического времени противопоставляется пространственно-временной нерасчлененности «вечности» — Н. Гумилев писал о ст-нии в рец. на К1: «Этим он открыл двери в свою поэзию для всех явлений жизни, живущих во времени, а не только в вечности или мгновении» (А. 1914. № 1/2. С. 127). Создание ст-ния связывалось с окончательным отходом М. от символизма (рец. Гумилева на К2 и др. источники). В дальнейшем М. испытал сильное влияние поэзии Батюшкова (см. примеч. «Батюшков»).

Пешеход. К1. В К3 без загл. В К1, К3 и С без посвящения. В К3 и С в ст. 10 «листвах» вм. «листах» — вероятно, невыправленная опечатка. Печ. с посвящением согласно К2. Михаил Леонидович Лозинский (1886–1955) во время создания ст-ния — студент Петербургского ун-та, издатель журн. «Гиперборей», друг М.

Казино. Г. 1912. № 3. Беловой автограф (АЛ) с датой /Май 1912/. Здесь и в Г — без загл. Печ. под загл. согласно С. Я не поклонник радости предвзятой. Речь идет об отношении к тезису «радости» («жизнеутверждения») в разрабатывавшейся в это время программе акмеизма (89, с. 29). Душа висит над бездною проклятой. Реминисценция из ст-ния Тютчева «Святая ночь на небосклон взошла...»: «В душе своей, как в бездне, погружен...» (94, с. 16).

«Паденье — неизменный спутник страха...». Г. 1913. № 8. Беловой автограф (АЛ). Ст-ние написано вскоре после того, как М. примкнул к группе акмеистов. Мотивы «пустоты» (неба) и «паденья», образы ст. 3–4, перекликающиеся со ст-нием Тютчева «С горы скатившись, камень лег в долине...», сближают ст-ние со статьей «Утро акмеизма». Ст. 5–11 вызваны воспоминаниями — по свидетельству Н. М., поэт в юности намеревался постричься в монахи.

* Царское Село. К1. В К2 текст искажен военной цензурой («пьяны» заменено на «рьяны»), об этом свидетельствует и М. Цветаева в очерке «Нездешний вечер». В дальнейшем ст-ние в авторские сборники не включалось, как очевидно, по цензурным условиям (см. общую преамбулу). Текст подвергался критике — уланы не стояли в Царском Селе — на что указал в печати Э. Голлербах (22, с. 69), и о том же писала в «Листках из дневника» Ахматова (7, с. 190). В неустановленные годы (до 1927) М. переработал текст стихов 2–5:

Там улыбаются мещанки,
Когда гусары после пьянки
Садятся в крепкое седло...