Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 2

...колесницы Ильи... костер Этеокла... названа Пенелопа... проморгали Троянского коня, уже Демосфен одолжил Одиссею свое республиканское красноречие и снаряжается корабль старости. Пунктирный охват всей греческой темы, которую вводит Данте в ст. 54: раздвоенное пламя приближающегося огня напоминает ему костер, на котором сгорели убившие друг друга братья Этеокл и Полиник, сыновья Эдипа, — цитатный пример из «Фиваид» Стация (Данте еще не знает, кто скрывается в пламени с двумя языками, Вергилий — знает). Демосфен в «Комедии» не упоминается, «республиканское красноречие» Одиссея — иронический пересказ мотива греческой надменности (ст. 70–75): Вергилий опасается, что великий грек может вообще не снизойти до ответа безвестному Данте, и вызывается начать этот разговор сам, но — вопреки этим опасениям — Одиссей произносит длинный монолог. Корабль старости — последнее плавание Одиссея уже на склоне лет — дантовская версия гибели греческого героя. В. Ф. Одоевский («Себастиян Бах», 1835), говоря о перекличках поэтов через века (то, что позднее получило название «мировой поэтический текст»), имел в виду именно этот эпизод, хотя и с некоторым смещением: «поэты, разделенные временем и пространством, отвечают друг другу, как отголосок между утесами: развязка «Илиады» хранится в «Комедии» Данте» (116, с. 122–123; ср также: 165, с. XIII–XIV).

«...Неужели мы рождены для скотского благополучия и остающуюся нам горсточку вечерних чувств не посвятим... без людей?..» — Сокращенный пересказ речи Одиссея, обращенной к товарищам (Inf. XXVI, 112–120). «Остающаяся нам горсточка вечерних чувств» — перевод ст. 114–115: a questa tanto picciola vigilia / d’i nostri sensi ch’ è del rimanente. Дантовский латинизм vigilia означает и ‘бодрствование’ (итал. veglia), т. е. ‘самая малость из остатнего бодрствования наших чувств’, и ‘римская стража’, которая совершает обход (ср. в ст-нии «Tristia» (1918): «Последний час вигилий городских»); видимо, с этим латинским значением слова (ср. «вигилии») и соотносится утверждение М.: «В Одиссеевой песни земля уже кругла».

Атлантика всасывает Одиссея, проглатывает его деревянный корабль. Финал XXVI песни (ст. 137–142); ‘корабль’ у Данте назван метонимически legno ‘дерево’ — материал, из которого он сделан (в первой редакции legno было у М. как поясняющее слово к избыточному — в рус. переводе — определению «деревянный»).

...содержание истории, понимаемой как единый синхронистический акт. Перекликается с пониманием истории как современности у Кроче — отправной постулат четвертой книги его «Философии духа» (см.: 100).

...посвященная Одиссею и Диомеду... Диомед — верный спутник Одиссея во многих его подвигах.

«Noi veggiam... mala luce» (Inf. X, 100). То есть: мы — грешные души — способны видеть и различать только отдаленное будущее, имея на это особый дар... мы уподобляемся тому, кто борется с сумерками и, различая дальние предметы, не разбирает того, что вблизи. «Noi veggiam... mala luce» — цитата отсылает к последним словам Фаринаты в разговоре с Данте. Приведем весь этот отрывок (далее пересказанный М.) в оригинале:

«Noi veggiam, come quei c’ha mala luce,
le cose», disse, «che ne son lontano;
cotanto ancor ne splende il sommo duce.
Quando s’appressano o son, tutto è vano
nostro intelletto; e s’altri non ci apporta,
nulla sapem di vostro stato umano.
Però comprender puoi che tutta morta
fia nostra conoscenza da quel punto
che del futuro fia chiusa la porta».

(Inf. X, 100–108).