Полное собрание сочинений и писем в 3 томах. Том 2

...ампирный павильон в Инженерном саду... фиванские сфинксы напротив здания Университета... невзрачная арка в устье Галерной улицы... Инженерный сад — у Михайловского дворца (Инженерного замка), ампирный павильон в нем — на набережной Мойки, построен К. И. Росси; фиванские сфинксы — на набережной Невы, напротив здания Академии художеств; «невзрачная арка» — в начале Галерной улицы, между зданиями Сената и Синода, работы К. И. Росси.

...поступить драгоманом в Министерство иностранных дел, уговорить Грецию... Вся эта линия сюжета возникла, вероятно, в связи с тем, что «первым драгоманом» (послом; словарное толкование — переводчик при посольстве) русского посольства в Константинополе был однофамилец поэта, Андрей Николаевич Мандельштам (1869–1949); он в 1910-е гг. выступал с публичными лекциями на международные темы. Министерство иностранных дел находилось в здании Главного штаба на Дворцовой площади.

...из общества ревнителей и любителей последнего слова, из камерного кружка стрекозиной музыки, из салона мадам Переплетник... Реально существовали: Общество ревнителей художественного слова, в котором, вероятно, Парнах бывал; Общество любителей камерной музыки и Кружок ревнителей музыки; собрания людей искусства в квартире (в Саперном пер., затем на Литейном пр.) адвоката Григория Моисеевича Переплетника (1886, Вильно — 1942, Аушвиц), известно о посещении этих собраний М. Кузминым; о них упоминает К. Мочульский в письме к В. Жирмунскому от 3 июня 1917 г. (Нов. лит. обозрение. 1999. № 35. С. 182). Его жена, «мадам Переплетник» — Елизавета Переплетник (1893, Одесса — 1942, Аушвиц), «доктор философии» (по сведениям из адреса 1931 г.).

Шапиро звали «Николай Давыдыч»... Шапиро зависел от моего отца... и живут обязательно на Песках. Н. Д. Шапиро — реальная фигура: значился «аптекарским помощником» и жил на Кирилловской ул., 18 (т. е. «на Песках» — в районе к востоку от Суворовского пр.); заверял у нотариуса документы М. при поступлении в университет (ЦГИА СПб), т. е. выполнял для семьи мелкие поручения.

...при свете голубой финолинки. Финолинка — лампа, ночник. Вероятно, это обиходное название лампы, образованное от названия торговой марки товара, включающей фамилию производителя (известна созвучная: Финолин = Finolin), или же от названия фирмы-производителя (современный пример: созвучное «Finnolinna»). Ср. также в «Петербургских зимах»: «копенгагенские лампы испускали голубоватый свет» (Иванов Г. В. Китайские тени. М.: АСТ, 2013. С. 160).

фиоль с пиксафоном. Фиоль — флакон; пиксафон — жидкое дегтярное мыло, средство от перхоти. Этот мотив парадоксально перекликается с темой «перхотных воротников» в сценах самосуда.

...ледяным миром. Миро — благовонное масло, употребляемое во время церковных обрядов.

...лил ему прямо на макушку... матушка, пожалей своего сына... Обыгрываются сюжет и, текстуально, возгласы Поприщина из финала «Записок сумасшедшего» Гоголя.

верже — сорт высококачественной бумаги с водяными знаками.

...как бриллиантовый карат. Здесь та же неосведомленность персонажа, что и в других эпизодах: карат — мера веса драгоценных камней.

инфлуэнца — старое название гриппа.

...вроде котильонного значка. Котильонные значки (котильонные ордена) разыгрывались между участниками котильона (танец-игра); имеющие два одинаковых составляли пару для танца.

академический паек — набор продуктов, выдававшийся ученым, литераторам и деятелям культуры в период военного коммунизма.

III

Николай Александрович, отец Бруни! Н. А. Бруни (1891–1938, расстрелян) — реальное лицо. М. был знаком с ним по Тенишевскому училищу, а после — по Цеху поэтов. С 1916 г. — военный летчик. Сан священника принял в 1918 г. — еще одно хронологическое смещение, как и в ниже идущих словах прикрываясь авторитетом отделенной от государства церкви — отделение церкви от государства было декретировано уже при большевиках, 21 янв. 1918 г.

...люстриновый рукав... Люстрин — шерстяная ткань с глянцем.

Одно время казалось, что граждане так и останутся навсегда, как коты с бантами. Передаются впечатления первых дней после Февральской революции, ср.: «3 марта. Не день, а сплошной карнавал, красный променад... Нет человека, который не нацепил бы себе красного банта...» (3, с. 443).